Путь мамы к сыну

[Sunny April]

Да, про точку покоя я много слушала, да и всё было очевидно. По факту почти не мучила своего школьника уроками, но как нелегко это давалось.

[Sunny April]

Глава восьмая. Копай глубже, кидай дальше.

Постепенно начинала показываться отложенная агрессия за пережитые травмы. Решали мы как-то вечером примеры, потом С. это надоело. Он взялся рисовать роботов - думаю, пусть. Что-то из него пошло. Нарисовал их, потом вокруг них ракеты. Затем направил на роботов эти ракеты и стал с силой зачеркивать нарисованное. Потом яростно распилил бумагу ручкой крест-накрест. Этого всё было мало, и он изорвал их в мелкие кусочки. После поднимает взгляд на меня, и я вижу, что он не угомонился. Страшный взгляд. Думаю, надо играть на опережение, а то что-нибудь разгромит.

Быстро беру у него листок из блокнота и непринужденно говорю: «Ой, а как это складывается». Он понял, что я про самолетики, и (ура) переключился. Сложил несколько моделей самолетов, они отлично летали, гораздо лучше моих! Затем мы с ним носились с криками по всей квартире, запускали их, прятались друг от друга, ржали изо всех сил. Пар был выпущен.

Потом в тот же вечер я увидела у него резинового ковбоя. Руки и ноги у него наполовину были оторваны, и С. пытался оторвать ему еще и голову. Я решила перевести разговор в словесную форму и стала спрашивать, почему С. так расправился с ним. Все разрушительные действия над игрушкой были связаны с предыдущей жизнью, и тут мне вспомнилось, что С. рассказывал немного ранее.

В те дни я узнала про житье у тети после мамы. В целом детям у нее жилось хорошо, она их любила. У тёти был свой хороший деревенский дом, старшая дочь со своей семьей жила отдельно. А с ней жил еще младший сын, старший двоюродный брат С., уже подросший парень, который неплохо относился к С. и даже занимался с ним иногда чем-нибудь. Но однажды, чтобы показать С., как работает травматический пистолет, брат почему-то выстрелил из него ему в ногу, и это было больно.

Я бы не восприняла этот рассказ внутренне серьезно, если бы не увидела этому подтверждение. С. оторвал ковбою наполовину обе руки, т.е. рассказывал свою историю в поведенческой форме. Я к тому времени забыла уже про этот случай с братом и спросила, за что так поплатился ковбой, и чем не угодили руки. «Они плохие, там был пистолет!» Так я и вспомнила.

Рассказывал С. в красках и про то, как вечером случилась ссора между тетей и ее пьяным гражданским мужем. Этот человек часто выпивал, становился буйным, и доставалось всей семье. Он тогда ушёл, а ночью вернулся и зарубил ее топором. Тогда же ночью дети видели убитую тётю, залитый кровью пол, голову, лежащую отдельно от туловища. И той же ночью приехали полиция и сотрудники опеки и забрали детей.

Ковбою, который был уже без половины рук, С. старательно и ожесточенно пытался оторвать и голову. Выглядело это жутко, и спрашивать, что к чему, было незачем – мне всё было ясно.

Ноги у ковбоя были наполовину оторваны. Я спросила про них, но С. не ответил. Могла только предполагать про себя, что кто-то мог бить его ногами.

В таких разговорах я часто не знала, что ему сказать. Обнимала и убаюкивала, вот и всё, что я могла делать.

Один вечер был полностью посвящён физическим травмам. На лице, теле, руках, ногах С. много шрамов. Большинство из них маленькие, в глаза не кидаются, в целом на общем виде не сказываются, но есть и заметные, и за каждым стоит какая-нибудь тяжёлая история. Я бы даже не поверила, что он перенес столько травм, если бы не было таких физических доказательств. Большинство историй относится ко времени жизни в детском доме.

По своему опыту я знаю, как болезненная травма может почти не оставить потом следов, но это не значит, что ее не было. Уже взрослой я с удовольствием каталась на катке, и уже уходя, упала и сильно поранила коньком мягкие ткани кисти. Конечно, я сразу оказалась в мед.пункте, потом рану зашили, я старательно ухаживала за ней. Сейчас нет даже шрама на этом месте, спасибо специальным медицинским гелям. Но как вспомню этот ужас, длительное кровотечение, страшный отек.

Мне было рассказано про то, как один из мальчиков толкнул С., когда он катался на скейтборде. С. упал и рассек насквозь мягкие ткани между верхней губой и носом. Медики обрабатывали рану, как могли, но грязь все же попадала, и С. долго ходил с раздутой губой, периодически сам выпуская из нее гной. Сейчас там маленький шрам.

Было много историй про какие-то доски с торчащими ржавыми гвоздями. С. не замечал этих гвоздей и то наступал на них во время бега и прокалывал ноги, или хватался за палки в игре руками, и протыкал их насквозь. При этом в его рассказах была очевидна характерная для тематических детей физическая нечувствительность. Он замечал, что поранился, не сразу, а только увидев, что руки или ноги запачканы кровью, и после этого чувствовал боль.

Была история про то, как С. перелезал через забор и торчащей острой доской порезал себе кожу на боку. Шрам.

Была игра в дворовый футбол в детском лагере. С. зачем-то решил подтянуться на маленьких футбольных воротах. Они оказались не закреплены, упали, и верхняя перекладина с силой ударила его по грудной клетке, придавила к земле и сломала ребро. Шрамов нет, но если очень сильно приглядеться и в определенном положении, то видна асимметрия правой и левой части грудной клетки.

На самом деле шрамов гораздо больше, и С. рвался мне рассказать про все сразу, и что-то успел, но я успела часть забыть, просто тогда я вдруг почувствовала, что больше не могу про это слушать в один вечер. Не могу и всё.

Я пыталась осторожно закруглить воспоминания, но С. начал рассказывать про жизнь у опекунов, про буйное пьянство. Как пьяный опекун мог ночью прийти и кинуть его спящего с кровати на пол. Или брал в руки кочергу и бил дома, кто ему попадется. Или про укусы большой собаки за ногу и опять шрам.

Можно сказать, что я принудительно уложила С. спать и ушла, потому что мне нужно было подумать о себе.

На фоне такой нагрузки, физической и моральной, у меня появилась эмоциональная глухота. С. продолжал рассказывать мне всякие страсти про свою жизнь в последние дни перед школой, я старалась внимательно слушать, что-то отвечала, по возможности жалела. Но в глубине души – уже не особо. Потому что просто невозможно было нести всё это. Наверно, именно этим в первую очередь и надо было заниматься, но было невозможно.

Вспоминал ещё, незадолго до моего приезда старшие заставляли пить его шампунь - из зависти. Потом ему пришлось выпить много воды, и долго болел живот. И так это было обидно, что ты уже никак не можешь отомстить своим врагам. И много, много чего еще вспоминалось, и я всё больше видела: и какая учеба с таким грузом сейчас? А ведь так меня угнетало приближение школы, именно коррекционной! Впрочем, я к сентябрю уже была приведена в нужную кондицию, чтобы понять состояние С. и не утруждать его сверх меры уроками.

Мне было обидно, что нельзя взять и как-нибудь быстро облегчить весь этот груз прямо сейчас, на это потребуется долгое, долгое время. И силы, которые С. мог бы пустить на свое развитие, теперь уходят лишь на восстановление.

Такие у нас были вечера. А днём С. часто врал в каких-то мелких вещах, когда и смысла-то в этом не было. Мог делать вид, что не слышит, когда я заставляла что-то делать, а он не хочет. Но в целом он нас слушался, а потому эти проявления воспринимались как мелочи жизни.

[Летняя]

Про такое даже читать страшно, не то что слышать от ребенка.. а уж пережить это вообще трудно представить даже.
Какое счастье, что вы его забрали!

[kedra_2017]

спокойно это только патологоанатомы воспринимают, а для нормального человека это психологический шок, для ребенка тем более

[Sunny April]

Посоветуйте мне, пожалуйста, кто снимал деньги с пенсионного счета ребенка для оплаты репетиторов.

Нужно ли для этого разрешение от опеки? И как потом отчитываться, если репетиторы в основном занимаются частно, а не от каких-нибудь образовательных центров. Ведь нужны какие-то чеки?

Хочу всё же попробовать подтянуть моего школьника.

[realwoman]

Посоветуйте мне, пожалуйста, кто снимал деньги с пенсионного счета ребенка для оплаты репетиторов.

Нужно ли для этого разрешение от опеки? И как потом отчитываться, если репетиторы в основном занимаются частно, а не от каких-нибудь образовательных центров. Ведь нужны какие-то чеки?

Хочу всё же попробовать подтянуть моего школьника.

Вы в опеке ваше желание декларируйте: хочу на репетиторов, как отчитаться потом?
Я тоже нанимала на подотчетные деньги своим. Мы заключали с репетитором договор с произвольной письменной форме, прилагали копию ее паспорта и диплома. В этой простой письменной форме было указано: занималась с сентября по середину декабря по два раза в нелелю за 500 рублей за занятие. Я с потолка цифры взяла, просто, чтоб понятнее было. Ну и потом я уже сама подсчитывала количество занятий, умножала и писала: на дефектолога ушла вот такая сумма. Мою опеку устраивало.

[Мария Д.]

Ну, не всякий репетитор согласится на договор - вдруг потом неприятности с налоговой будут. Думаю, проще чеки на продукты и шмотки приложить.

[Lju@na]

Наша опека (Москва) чеки на продукты и шмотки игнорирует. Только на крупные покупки, типа мебели/техники/платного лечения и т.п. принимают. И в любом случае, продукты и шмотки оплачиваются, по логике, из ежемесячного пособия на содержание. А вот из пенсии, по версии нашей опеки, можно оплачивать что-то конкретное, дорогостоящее и реально ребёнку нужное, что на пособие точно не купишь. И да, заявление, разрешение и отчётность. Просто "на отдых" или "на учёбу" написать не получится, нужна конкретика. Но это в нашей опеке так. Допускаю, что в других может быть по-другому. Поэтому нужно, кмк, этот вопрос своей опеке задать.

[Sunny April]

Спасибо всем.

Были сегодня в опеке, уточнить про возможность снятия денег и потом отчётности за них. Тут же нам дали написать заявление на оформление разрешения снимать деньги в течение этого года, и даже без ограничения по сумме.

А отчётность нужна официальная, чеками. Понятно, что частные репетиторы их не дадут. Но мне разрешили отчитаться чеками за велосипед и клубную фитнес карту, а это всё же хорошая сумма получается.

Связалась со своей школьной учительницей по русскому и литературе. Наша школа когда-то была самой сильной в городе. Теперь есть классы послабее, и у нее как раз сейчас такой, и как раз седьмой. И она очень хочет помочь С. и готова взять его в свой класс. Учительница строгая, сильная, мы её боялись. Но верующая и справедливая.

Но чтобы перевестись в обычную школу, нужно пройти комиссию. И надо заниматься у репетиторов, чтобы подтянуться. Вроде как С. загорелся и хочет. Но насколько его хватит? Стараюсь мотивировать, говорю, что это его будущее и расширенные возможности. Хоть бы получилось. Пусть с двойки на тройку, но с аттестатом обычной школы. Сможет так сможет. Нет - по крайней мере, мы пытались.

Много у С. страхов и нет уверенности, что ему тоже можно в обычную школу, и он не хуже других. Да пребудет с нами сила!

[lyusya.osada]

Извини заранее, если это прозвучит заумно и поучительно, но вдруг поможет? Детям уверенность в себе и своих силах даем мы, взрослые,
даже если мы сомневаемся, они не должны это видеть. Ведь даже в психологии, по моему, есть такое понятие, как установка, так вот это
что такое и есть. Вот я уже клюшка порядочная, но и сейчас, когда близкие мне люди говорят на распутье: Да ты что, Люся! Фигня какая,
да ты на раз-два сможешь!
И вот ведь парадокс, я сначала могу и разобидеться, что им легко говорить, и они не понимают, как мне тяжело, а потом беру, и делаю,
не всегда сразу, но их вера в меня дает мне силы.