Путь мамы к сыну

[Sunny April]

Глава двадцатая. Одним махом всего пути не проскочишь.
По моим природным часам было около полтретьего ночи, когда мне пришлось встать. Я не торопясь позавтракала, еще раз посмотрела по карте, где находится опека. Памятуя вчерашнюю историю с А., я не решилась связываться с такси. Мало ли что, а мне нужно быть точно ко времени. Идти до опеки было прилично, моим быстрым шагом 30-40 минут, на другой конец города. Я решила все же пройтись, сбросить нарастающее напряжение, заодно осмотреться.
Погода изменилась, сильно потеплело, утреннее солнце грело совсем по-весеннему и обещало настоящее тепло днем. Я шла по сибирскому городку и с интересом осматривалась. Он был поделен Транссибирской магистралью на две части – северную и южную, я жила в северной. Чтобы перебраться «на юг», нужно было подняться на высокий пешеходный мост над железной дорогой со множеством путей. Часть из них была выделена под скорые поезда, я посмотрела с высоты на запад, откуда я приехала, и на восток, откуда вставало солнце. На запасных путях стояло множество составов с бревнами, углем и чем-то еще. Народ торопился куда-то на работу, но в целом в весеннем воздухе царили покой и безмятежность. Здесь не было и следа суеты и шума больших городов. Я обратила внимание, что многие женщины и девушки были изящно одеты, с приятным макияжем и прическами. «Мне стоит поучиться!» – подумала я.
Город был как город: в центре кирпичные жилые дома, магазины, церковь, Сбербанк, а отойдешь от центра – сплошной частный сектор, деревенские дома с участками земли. Я добралась до двухэтажного кирпичного здания на окраине города, где кроме опеки, располагались еще какие-то службы, и стала ждать директора на первом этаже. Вскоре она подошла, точно такая же, как на фотографии, с приятной улыбкой, красиво одетая, с нежным макияжем, и мы поздоровались, как старые знакомые.
Не теряя времени, мы пошли на второй этаж, и ноги у меня от страха слабели. Никогда еще мне не приходилось бывать в опеке и общаться с такими государственными людьми. В просторной светлой комнате располагались три дамы, тоже все нарядные и красивые. Этого просто нельзя было не замечать.
Директор подвела меня к одной из них и представила: «Н.А., это та самая М., про которую я вам говорила. Оформите всё, пожалуйста». Я присела и достала все документы. «Сейчас мы все быстренько напишем и полетим к С.», - думала я. Однако посмотрела на даму перед собой и особой радости в ее лице не заметила. «Она и не обязана мне радоваться».
- Вы бы хоть предупредили! – сказала дама, строго обращаясь к директору. – Кого вы хотите взять? – спросила она уже у меня. «Наверно, в понедельник утром не всё можно упомнить», - подумала я и принялась объяснять, что прямо сейчас я не собираюсь никого брать, а приехала как волонтер в гости к конкретному ребенку, С.
По мере того, как я говорила, глаза у дамы всё расширялись. Она посмотрела мои документы и всё повышающимся голосом стала говорить, что ничего не понимает. «У нас не положено отдельным волонтерам ездить по детским домам. Мы допускаем только кандидатов в опекуны или усыновители, а для этого должен быть собран полный пакет документов. А вы тут что привезли. Да еще ехали такое расстояние из такого города. Зачем?»
Я была в полной растерянности и теперь сама ничего не понимала. Директор в это время беседовала с другими дамами, а у нас явно шло что-то не так.
«Просто общаться», - сказала я в растерянности, понимая, что говорю какую-то глупость. «Просто общаться! – вскричала дама, ухватившись за мою фразу, - вы понимаете, что это – обездоленные дети! Обездоленные дети! Просто общаться! Я бы не поехала оттуда в такую Тмутаракань просто общаться с ребенком! Просто общаться!»
Тут она стала куда-то звонить и рассказывать про нестандартную ситуацию, перечислять мои документы. Получив указания с того конца провода, она сказала мне: «Чтобы допустить вас к ребенку, мы должны получить полный пакет документов на опеку или усыновление. Тогда мы выписываем вам направление к ребенку, вы с ним общаетесь, и по результатам пишете согласие или отказ. Вы готовы будете написать согласие на С.?»
Я ничего не понимала, была совершенно не в курсе регламентов опеки и чего от меня хотят. «Прямо сейчас я не готова его забирать, я сейчас приехала к нему в гости. Но и отказ писать тоже не могу, вдруг потом я смогу его забрать. Но потом».
«Тогда мы не можем допустить вас к ребенку», - сказала дама, возвращая мне все мои документы.
На самом деле всё происходило гораздо более эмоционально. Я долго работала в очень бюрократической организации и понимала даму, что если что-то положено по регламенту, и не хватает где-то одной закорючки – всё, иди снова за семь верст киселя хлебать. И что я здесь никаких прав-то и не имею, раз приехала без основных документов. Поэтому я сидела совершенно потерянная и не могла сказать ей больше ни слова. А дама, почувствовав безнаказанность, откровенно орала на меня и вымещала что угодно другое, только не заботу об обездоленных детях.
Тут директор подбежала к нам и стала разбираться. «Мы же всё с вами обсудили, - сказала она, обращаясь к даме. – Вы были не против! Как С. ее ждал! Какие письма она ему писала! Мы всем детским домом читали ее письма! Они уже столько времени общаются».
«Это ваши эмоции, а куда я их пришью! – парировала дама. – Я не знаю, что вы там наобещали человеку, что она приехала в такую дорогу без документов. Но у меня регламент, и опека в К-ске уже все знает. Я не собираюсь из-за вас лишаться рабочего места! А вы, - обращалась она уже к директору, - опять за свое! Месяц назад была такая же ситуация, мало вам было того скандала!»
Тут поднялся крик и разборки о каких-то их делах, чего я уже совсем не понимала. Я и так ничего не понимала, кроме одного: сидеть здесь и дальше не имело никакого смысла. Я встала со слезами и вышла в коридор, ждать директора.
Вскоре директор вышла, сильно рассерженная, и мы отправились на улицу. Слезы текли у меня из глаз, и я не могла остановить их. Я думала только об одном: я от С. в двадцати километрах, он меня ждет, и неужели мне нельзя поехать к нему? И почему мы вообще должны слушаться эту женщину?
«Не переживай, М. – сказала мне директор. – Что-нибудь придумаем. Мне нужно в городе еще в несколько мест. Сможешь ты пройтись со мной?»
Мы шли по залитым ярким весенним солнцем улицам, но для меня была как будто кромешная мгла. «Что теперь будет?» – думала я.
Директор рассказывала мне, что в их детский дом ездили волонтеры из N-ска, и им приглянулась одна девочка. Директор разрешила им общаться, хотя документов необходимых не было. В итоге волонтеры решили забрать девочку в семью, оформили всё необходимое на опекунство в N-ске и приехали уже забирать ребенка. Деталей я тогда не запомнила, но могу предполагать, что опека хотела соблюсти регламент: общение с ребенком столько-то раз, установление контакта, согласие. А оказалось, что контакт уже давно установлен, согласие готовы написать прямо сейчас, а девчонка сидит на чемодане и ждет, что сейчас ее заберут! И тогда был большой скандал, почему директор пускает к детям всех подряд.
Теперь добрая женщина в моем случае решила поставить опеку в известность, показать меня им, чтобы наше общение было с их ведома. Ее человеческое и профессиональное чутьё срабатывало, что вот этих людей можно пускать к детям и без документов, хоть это неправильно. Что увидят, привяжутся к ребенку – и прощай, детский дом, здравствуй, семья! А вот тех людей бы и с документами не пускать…
Мы ходили по каким-то заведениям и разговаривали. Директор рассказывала мне про С., его сестру, что это лучшая девочка в их детском доме. Я не возражала. Что они в детском доме уже четыре года, отец их умер, мать не принимает в них никакого участия. Были в приемной семье, С. хулиганил, их вернули вместе, сестру опекуны хотели оставить у себя, но опека не разрешила разделить детей – они были еще маленькие. На вопрос, что же такого натворил С., мудрая директор не рассказала, а уверила: он уже всё осознал! Рассказывала мне много разного про поведение детей из системы. Я, начитавшись умных книжек, предполагала причины поведения детей, что оно могло бы значить, и как бы вести себя взрослому в таких ситуациях.
Директор слушала меня, не скрывая удивления, внимательно присматривалась, исподволь спрашивала что-то про меня. Наконец она сказала: «Мой сын – твой ровесник, и ты – девочка в моих глазах (хотя я взрослая тетка), но я тебе удивляюсь. Вот возьму и отдам тебе С. на несколько дней под мою ответственность. Всё равно же ты квартиру сняла. Вот живите там, ходите куда-нибудь, только тихо».
Конечно, я была непередаваемо рада и благодарила. Когда директор закончила все дела, за нами подъехала молодая женщина на легковушке, и мы поехали в детский дом.

Рассказ от лица С.
Утром Л. подбежал ко мне и крикнул в ухо: «А теперь давай играть в войнушку!» Я вспомнил: «Ко мне же М. должна приехать!» Я вскочил и стал от волнения бегать по этажам. Потом подъехала наша газель, на которой приезжали воспитатели из I-ска на работу. Я выбежал к ним и спросил: «М. приехала?» Они сказали: «Нет, она будет с директором».
Я не мог усидеть на месте, и принялся бегать кругами вокруг нашей снежной горки. Л. пробежал несколько кругов вместе со мной и сдался. Я не мог успокоиться. Отпросился отойти недалеко в деревню, посмотреть на дорогу, и стал бегать там. Я бегал туда-сюда и высматривал какую-нибудь машину. Никто не ехал, и мне пришлось вернуться.

[OlgaL1984]

Господи, бедные наши дети, как они ждут, и кто их судьбу решает! С директором повезло и вам, и мальчику. У нас как раз директор спасала ребенка от семьи

[glowworm_in_the_dark]

В очередной раз убеждаюсь - какая же у нас опека золотая! (у меня обе девочки местные, поэтому одна "контора" всё решает).
Мало того, что в своё время, когда я пришла оформлять тогда ещё гостевой на старшую, история нашего знакомства, вопреки ожиданиям, никаких вопросов не вызвала, так ещё и когда потом делала документы для опеки, и возникла проблема с "бумажками", которые должны была оформить квартирная хозяйка - барышня опекская стала совещаться с кем-то, думая, как бы поудобней для всех разрулить ситуацию, и её основным аргументом было "там девушка с ребёнком очень давно знакомы" - мол, надо бы побыстрее всё сделать.

Вот почему нельзя, чтоб они все такими были???

[светланамногомама]

........Вот почему нельзя, чтоб они все такими были???....................
тогда бы мы не услышали сего жизненного рассказа)

[Благословение мое]

Глава двадцатая. Одним махом всего пути не проскочишь.
.............
«Это ваши эмоции, а куда я их пришью! – парировала дама. – Я не знаю, что вы там наобещали человеку, что она приехала в такую дорогу без документов. Но у меня регламент, и опека в К-ске уже все знает. Я не собираюсь из-за вас лишаться рабочего места! А вы, - обращалась она уже к директору, - опять за свое! Месяц назад была такая же ситуация, мало вам было того скандала!».

Автор, честно, после прочтения сих слов, я пошла на кухню наливать кофе, так как была уверена, что конец этой главы будет более чем печальный, разволновалась. Умеете же писать!!! А директор детского дома ведь рискуя своим местом получается дальше действовала...

[Благословение мое]

К Вашей чести скажу, последний раз я с таким нетерпением ждала каждого нового поста, когда Сергей М. здесь на форуме переводил книгу Привязанный ребенок авторства Кэрин Первис.

[alena012]

Автор, Вы талантище !!! Всегда восхищалась людьми, которые могут свои чувства так описать на бумаге , что когда читаешь, то ощущаешь себя в городе N.,а когда читала про опеку , прям кожей чувствовала Ваше бессилие перед чинушами, которым глубоко пофиг на детей..им бы от инструкций не отклониться и из теплого болотца не выйти..Читаю и мысленно с Вами! Спасибо.

[TiZheSt]

Когда я забирала своего мальчика из Владивостока, мне тоже в опеке потрепали все нервы. Скажу тихонечко: пыталась им даже взятку дать, хотя взятка за ребенка для меня - табу. Слава Богу, не взяли. Стараюсь не вспоминать этих людей, вспоминаю другую опеку и очень благодарна людям, которые по-настоящему болеют за детей.

[Sunny April]

Глава двадцать первая. Мне страшно с тобой встречаться. Страшнее тебя не встречать (А. Блок).
Мы скоро выбрались за город и шустро ехали по сносной асфальтированной дороге. Солнце припекало и сгоняло остатки снега, кое-где лежащего на полях. Дремучей тайги кругом не было, а виднелись там и сям веселые березовые белоствольные рощи.
Утреннее происшествие забывалось, и мы уже более-менее болтали. Директор между делом продолжала присватывать мне сыночка, я вяло отбивалась. «Как он будет целый день один, пока я работаю?» «Да как у всех, полдня в школе, полдня дома. Поговори с мамой, пусть возьмет вас на первое время». Да уж, полдня дома – за это время можно многое натворить, что и самого дома не останется…
Хозяйка машины, молодая улыбчивая женщина, конечно, была в курсе, кто я такая и зачем приехала, хоть про это и не говорилось прямо при мне. Правила приличия не позволяли ей смотреть на меня во все глаза, но было заметно, что очень хотелось. Я посмеивалась.
Директор лукаво посмотрела на меня и сказала: «Наверно, ты и не представляешь, где мы сейчас едем». О, это была моя любимая фишка – в каких-нибудь дальних поездках заранее досконально изучить расположение буквально всего на карте и удивлять потом местных. Особенно этот фокус удался когда-то в Праге, где я ненавязчиво называла районы и улицы, по которым мы проезжали.
Здесь я тоже приняла невинный вид и сказала: «Отчего же, понимаю. Мы проехали половину пути, слева вон там осталось такое-то село, а сейчас мы повернем направо. А при въезде в наше село справа будет пруд побольше, чуть подальше – второй поменьше». Попутчицы только переглянулись между собой. Я еще рассказала им историю про памятник паровозу, который я все-таки обнаружила утром. Как и положено, он стоял у вокзала, а Н. за столько лет его так и не увидел. «Как он про него не знал, у нас про него все знают!» - удивлялись женщины.
Вся эта болтовня имела только одну цель – отвлечься, потому что по мере приближения к селу и детскому дому, на которые я много раз смотрела на карте и на фотографиях, у меня опять слабели ноги, а сердце так бешено билось, что я никак не могла унять его, ему было тесно в груди, и оно подступало к горлу. «Как, я уже здесь? Как всё это будет?» - и я обмирала от страха.
Наконец мы въехали в маленькое село с широко раскиданными деревенскими домишками. Скорее даже, половина этих домишек отвоевали себе места среди березовой рощи, столько кругом было деревьев. Тишина, безлюдье, чистый воздух. Мы подъехали к небольшому двухэтажному кирпичному дому, ограда вокруг него была символическая. На улице детей не было, и ничто не нарушало тишину. Мы вышли из машины и направились ко входу. «Наверно, они еще и не знают, что мы приехали! - сказала директор. – Я говорила, что мы на другой машине приедем».
Мы подходили к дому, никого по-прежнему не было видно, но я была уверена и просто кожей ощущала, что множество невидимых детских глаз наблюдают откуда-то за нами, за мной, держат на прицеле, и никуда от них не спрячешься. Так и есть – вот где-то в окне шевельнулась занавеска и снова стала неподвижной.
Мы вошли в холл, и навстречу попалось несколько ребятишек. Некоторых я знала по анкетам и поздоровалась с ними, стараясь называть по именам. «Уже и детей знает!» - отозвалась директор. Дети отвечали односложно и смотрели во все глаза. Так это было странно – я видела их в интернете, и вот они здесь, они рядом со мной, живые, двигаются, дышат и смотрят. И всё молча. Но где же С.? Его не было среди них. «Он меня совсем не ждет, что ли? Не хочет видеть? А может, мне удастся остаться незамеченной и по-тихому скрыться?» - мысли одна другой диковеннее возникали у меня в голове.
Директор прошла к себе в кабинет на первом этаже и сказала мне следовать за ней, дать ей мои документы. Я немного отстала от нее, и вот откуда-то сбоку, не поднимая головы, решительным шагом ко мне почти подбежал светловолосый стриженый мальчишка и крепко обнял меня. «Какой сильный!» - только и успела я подумать, и тоже обняла его. Тут он поднял голову и молча посмотрел мне в глаза снизу вверх. Так мы и стояли молча, смотрели друг на друга, и даже забыли поздороваться.
В его глазах читалось: «Вот я». Оказался С. гораздо меньше, чем он выглядел на фотографиях, но были те же огромные голубые глаза и детские щечки. Я увидела, что он очень бледный, под глазами – синева, и весь он какой-то измученный. Что с ним такое?
Подошла одна из воспитательниц и шутя сказала: «Три ночи до вашего приезда не спал. А вчера вечером отправлял нас на вокзал – вас встречать с поезда. Боялся, заблудитесь!»
Я неумело погладила его по плечам, неуклюже поцеловала в макушку и сказала: «Подожди меня, мы сейчас всё напишем, и я выйду». Он молча кивнул и остался ждать в холле.
Ненадолго я зашла к директору, отдала ей все мои документы, она с помощницами стала что-то оформлять, а меня отпустили поиграть с детьми. Я привезла в подарок для детского дома игру «Шляпа», для С. – конфеты, и всё оказалось кстати. Меня провели по детскому дому, была как раз воспитательница, с которой мы списывались. С велели мне всё показывать и рассказывать. За нами увязалось несколько ребятишек, которые бегали по пятам и смотрели на нас во все глаза. Мы с С. очень стеснялись, и всё было как-то страшно.
Роскоши никакой в детском доме не было, все было просто и чисто. Но я обратила внимание, что дети жили в комнатах по двое, а это было большим плюсом. В одной из комнат оказалась сестра С., мы издалека поздоровались и помахали друг другу. Мне было страшно и неудобно с ней встретиться после такого моего послания ей в соц.сети.
Наконец мы добрались до игровой комнаты и сели играть в «Шляпу». У нас образовались две команды по три человека: в одной мы с С. и девочка Н., та самая, которую хотели взять волонтеры из N-ска, и опека не разрешила ее тогда забрать из-за нарушения законодательства. Н. продолжала томиться в детском доме. Ее анкету я тоже видела, и это была очень милая девочка. Забрать ее волонтеры смогли только через несколько месяцев, в июне.
В другой команде были брат с сестрой – Л. и С., возраста С. Так я познакомилась с его другом Л. Подходили и еще дети, и состав второй команды постоянно менялся. Воспитатель приглядывала за всеми.
С. налил мне кружку чая, и стал всех и меня угощать привезенными конфетами. Играли мы бойко и весело, кроме того, что мы с С. стеснялись посмотреть друг на друга. Остальные же никто нисколько не стеснялись и следили за каждым нашим движением. Я посматривала на него все же осторожно и видела, что это крепкий здоровый мальчишка, вполне симпатичный. Он вовсе не был толстым или плотным, скорее, занимался спортивными упражнениями, и в его движениях чувствовалась сила и ловкость.
Постепенно он тоже осмелел и стал мне шептать что-то на ухо про задания в игре. Тут меня позвали к директору, и мне пришлось их оставить. Директор угостила меня чаем со своими домашними блинами. Она внимательно смотрела на меня, как бы решая, правильно ли она поступает, можно ли мне доверить ребенка. Скоро в город кто-то ехал на машине, и директор решила отправить нас с оказией. Она давала мне наставления на дорогу, чтобы мы были везде осторожны и не ездили далее К-ска. К опекунам, конечно, ходить не надо, а в кино можно. Справку в бассейн, несмотря на мои многочисленные заблаговременные просьбы, так и не сделали.
Директор сказала нам поторапливаться, велела подняться мне наверх и отправить С. собирать вещи с собой. Я поднялась в игровую, ту партию без меня уже доиграли. Я присела и не знала, как подступиться и начать разговор. Наконец после двух-трех фраз посмотрела на С. и сказала: «Поедешь ко мне в гости?» Он несколько раз кивнул, не поднимая головы. «Тогда директор сказала быстрее тебе собираться, через пять минут машина идет в город». С. на секунду замер, и вдруг вылетел из-за стола – побежал собирать вещи. Все остальные: дети и даже воспитатель, стали вдруг грустными. Мне стало как-то неудобно перед ними, что я забираю С., а все остальные остаются здесь. Чтобы как-то искупить свою непонятную вину, я предложила помочь им собрать игру, но они сказали, что уберут все сами. Я пошла вниз.
Я ждала С., он подбежал и спросил: «Можно взять с собой друга Л.?» Я ответила, что разрешили взять только одного. С. кивнул и убежал дальше собираться. Я стояла в кабинете директора и смотрелась в зеркало. После долгой дороги, недосыпа и нервов, мое лицо оставляло желать лучшего. Дверь была открыта и я заметила, что рядом с ней стоит Л., как бы ненароком, и молчит. И тут я поняла, что ему тоже отчаянно хочется, чтобы его взяли в гости, куда-то сводили, приласкали. Но он молчит, и не решается меня попросить. У меня сложилось ощущение, что все дети в системе молчат, как будто лишенные права голоса, хотя и кричат всем своим существом о своей беде.
Я сказала ему: «Прости, Л. не могу я тебя взять. Только одного можно». Л. понимающе кивнул и немного отошел. Наконец С. собрался, оделся, и мы, несколько человек встали на дорожку в холле. Директор сказала С.: «Я даже не говорю тебе никаких слов…», на что он с отчаянием заверил: «Я буду хорошо себя вести!»
Мы загрузились в легковушку, которую вел уже мужчина, и с нами поехали еще воспитатель и соц.педагог – осмотреть мое жилье и написать необходимые документы уже на месте.

[Елленка]

Огромное спасибо!!!
(Интересно, есть те, кто не прослезился, читая последнюю главу?)
Как всегда за последнее время, с нетерпением жду, что дальше (и мне безумно хочется сразу заглянуть в конец книги...)