Путь мамы к сыну

[mi4200]

Очень очень ждем!

[Sunny April]

Глава шестнадцатая. Тяжело в учении, легко в бою.
Время до поездки таяло вместе с мартовским снегом, и оно было буквально бесценное. Впоследствии я вспоминала этот период с благодарностью, что смогла в безопасной обстановке заранее переварить и принять многие вещи.
Я знала, что воровство в детских домах распространено, читала и слышала множество разных историй. Но как оказалось, знать и осознать – две большие разницы. Я вдруг поняла, что уже не кто-то у кого-то где-то может своровать, а именно С. может, и скорее всего, будет воровать конкретно у меня, заработанные мной деньги или банковские карты. В то самое время, когда я буду готовить еду для него же, или просто отойду в туалет. А может, и не будет. И на это тоже потребовалось время, чтобы переварить и подумать, какие меры предосторожности предпринять. Не стоит вводить маленького человека в искушение своей неосмотрительностью.
Я готовилась к тому, что «люблю-целую» С. будет говорить не только мне со второго телефонного разговора, но и любой другой доброй женщине, которая встретится ему по дороге.
Количество ошибок в письмах и сообщениях ВКонтакте от С. было ужасающим, они были примитивными, таблицы умножения он практически не знал – и это к 13 годам (в его возрасте я училась в физико-математическом классе и участвовала в олимпиадах. К концу школы – побеждала и получала за это районную стипендию). Пришлось принять ту истину, что учеба в нашем случае – не главное. Не нужно ломать ради нее копья, это совершенно бесполезно в первый год, если я решусь брать этого ребенка. И даже не факт, что удастся что-то существенно подтянуть потом, но хотелось на это надеяться.
Также было понятно: сколько бы я не говорила ему, что брать мне его некуда, бесполезно. Для С. моя поездка будет значить только одно - я еду присматриваться к нему. Иначе зачем я еще еду? Я и сама этого не знала.
Всё серьезнее я продумывала вариант снять двухкомнатную квартиру в области поближе к городу на лето, оформить на нее гостевой, привезти С., чтобы мы присмотрелись друг к другу, и дальше уже по ситуации решать. Либо остаемся потом жить там и дальше, и я оформляю опеку. Либо, если кто-то один из нас или оба понимаем, что не складывается, не получается, у меня не хватит сил, ему хочется к сестре - я без обид отвезу его обратно.
Я читала нашумевшую в то время историю возврата подростка, как приемная мама писала, что они с мужем догадывались с самого начала - им не потянуть этого ребенка. Он был значительно сильнее их морально и один прогнул под себя всю семью. Понадеялись, а вдруг получится. Не получилось. Но как заранее знать, справишься ты или нет, и что еще выявится позднее, даже если сейчас всё вроде ничего…
В моей идее было очень много пробелов, и такой вариант заранее казался мало реалистичным. Снять жилье около работы мне было совершенно непосильно, снять двушку в области – тоже было серьезным финансовым обременением. На работе было всё нестабильно. Кому-нибудь из коллег периодически объявляли – через две недели ты здесь не работаешь. Кто-то пытался бороться, но психологически ломали даже юридически подкованных. Одно дело потом выкручиваться со съемным жильем без работы одной, но с ребенком, когда ты привязан к школе и опеке, и они пристально наблюдают за каждым шагом – всё это было бы очень проблематично. Поговорить с родными я до сих пор не решалась.
И самое главное – мало привезти ребенка. Как бы он был один целыми днями, пока я на работе, и трачу столько времени на дорогу? Хоть по документам ему исполнялось 13 лет, было понятно, что по факту он сильно отстает в развитии от этого возраста. Жил всегда в тихой деревне, никогда не видел столько автомобилей, людей, да что там – даже газовой плиты. Рисковать его жизнью и здоровьем я не имела права, иначе как бы жила потом. Даже летний детский дневной лагерь не являлся решением в силу несовпадения графика.
Тем более если бы у него началась адаптация, то как бы я смогла работать. Отпуск у нас был очень и очень ограничен. Никакие рекомендуемые полгода дома с ребенком я не могла себе позволить. Не сможешь работать – не будет денег. Не будет денег – где и на что жить. Вопросов было больше, чем ответов, и все эти мысли доводили меня до изнеможения. Я и сама еще была не готова впустить С. в свою жизнь – морально и физически.
Куратор волонтеров говорила мне, это не моя ответственность, не моя вина, что С. живет в детском доме. Не я его родила, не я это допустила, и я могу делать для него только то, что могу. То, что не могу – не делаю.
В то время я периодически заезжала к моим подругам – поболтать за чаем и отогреться. Подруги меня с участием слушали, но не понимали и говорили: да чего ты паришься. Ну, попросит забрать, скажешь, что некуда, и все. И что придется тебе жить тут по-прежнему, в детском доме.
Но и это было еще не всё. Напоследок мне пришлось вступить в противостояние с сестрой С.

[алена_гулена]

ух, кажды день с утра бегу читать Вашему тему) Пишете великолепно, глубоко!) Поймала себя на том, что лювлю всю Вашу гамму эмоций.

[SmileMore]

ух, кажды день с утра бегу читать Вашему тему) Пишете великолепно, глубоко!) Поймала себя на том, что лювлю всю Вашу гамму эмоций.

Аналогично.

[Sunny April]

Глава семнадцатая. Долго ли, коротко ли, а конец будет.
Мой приезд тревожил и воспитателей тоже. Однажды я позвонила С., взялась со мной говорить та воспитатель, с которой мы списывались в соцсети. Я так и не поняла, что именно она хотела мне сказать, но эта дама опять начала сеять мне сомнения. «Не знаю, чего вы там себе надумали, куда и зачем едете. Да вы еще и на самолете летите??? А сколько это стоит? Да как будете в чужом городе, где ничего не знаете. Я хочу с вами чаю попить при встрече!» Попить чаю и тем более поесть я всегда только «за», но пришлось вежливо проститься.
Когда я поздравляла С. с 23 февраля уже вечером, наш разговор постоянно комментировала женщина с грубым голосом. Поговорили с С. всего ничего, и ему пришлось сказать: "М., говорите, что вам надо, а то мне еще столовую мыть и спать". Пожалела его, что ему приходится еще и дежурить в свой праздник, пожелала ему спокойной ночи и простилась.
Явных манипуляций с его стороны уже не было, обычно С. просто рассказывал, какой он хороший, и даже девочкам помогает драться против мальчиков. Он уже не хотел ждать по выходным, когда я сама соберусь ему позвонить. С. просил у кого-нибудь телефон и вызванивал меня. Поскольку разница во времени была четыре часа, я любила поспать в выходные, а мальчишка становился всё нетерпеливее, С. стал моим будильником. Договорились, чтобы он не беспокоил меня хотя бы до десяти утра. Я перезванивала на городской и восполняла счет добрых владельцев средств связи.
Звонила ему также на Прощеное воскресенье, попросила у него за все прощения, он у меня. Настроение у С. бывало очень разное, иной раз он щебетал, не переставая, то только пассивно слушал меня. Я тогда говорила ему обо всем подряд, наверно, ему было важно просто слушать голос, обращенный только к нему. Сначала я этого не понимала. Молчит - и все. Спрашиваю: будем прощаться? Нет, ты же только что позвонила! А чего ты молчишь? Тебя слушаю!
Однажды он вдруг сказал: «Подожди, я сейчас положу телефон на скамейку, и пойду скажу, что я не буду. Только не отключайся, пожалуйста!» Я поразилась: «Чего ты там не будешь? Кушать, что ли, зовут?» « Да». «Ты что, иди, ешь, а то ночью есть захочешь! Я тебе еще на неделе позвоню!» Молчит. Тут его воспитатель стала понуждать проститься и идти есть. Попрощались. Было страшно становиться значимой фигурой. Из-за нескольких лишних минут разговора со мной он был готов отказаться от еды, а ведь она так важна для детей в системе. Это меня пугало. И вообще все пугало.
И особенно со страхом я ждала ситуации, когда там по приезду он выберет самый подходящий момент, и это будет, конечно, неожиданно для меня, посмотрит сиротскими глазами, и так задушевно скажет: «М-ааа. А возьми меня к себе жить».
Я не была ангелом, и узнавала много нового о себе в процессе общения. И осознавала, что в первую очередь не ребенка надо воспитывать, а себя. Однажды он рассказал, как они играли с девочками, бегали, то он за ними, то они за ним. Я смеялась от души. Но вместе с тем я чувствовала самую настоящую ревность, как это ни странно. Ведь это МОЙ мальчик! И МОЙ мальчик по-настоящему может любить только МЕНЯ! Нормально так вообще? С какими ещё там девочками он бегает?
И что я сделала из ревности? Я рассказала ему, что посмотрела на том же сайте волонтеров анкеты детей, которые тоже живут в их детском доме, перечислила их по именам и назвала их возраст. Детей было несложно вычислить по одинаковым декорациям в видео, и потом по фотографиям на сайте детского дома. Вообще я смотрела их чисто для понимания, кто там еще есть, и с кем придется, возможно, пообщаться. Дети мне понравились, видишь ведь только внешнюю картинку.
С. про всё это было знать совсем необязательно, но я не могла удержаться. Взрослая тетка... Он немного опешил, конечно, сказал упавшим голосом "всех угадали", но скрывать чувства для них - привычное дело. Быстро оправился. Мне было ужасно стыдно. Оказывается, я играю в игры с ребенком, и такие некрасивые. Это заставило меня всерьез задуматься.
У С. и его сестры дни рождения были в марте с разницей в несколько дней. Я отправила ему посылку ко дню рождения, он стал выспрашивать, что там. Туда я положила большой пакет одинаковых конфет на угощение всем ребятам к столу на его праздник, и два одинаковых пакета разных наборных конфет. Сначала я планировала, что эти одинаковые наборы будут ему и сестре. Потом я положила для сестры еще небольшие подарочки. Мне показалось, что для сестры получится тогда больше подарков, чем для С. Я сказала ему по телефону и написала в самой посылке, что все эти конфеты ему. А сестре отдельный подарок.
С. повел себя очень благородно и спросил: «А сестре будут конфеты? А что у нее в подарок?» Я про подарок тайну не раскрыла, а насчет конфет сказала: «На твое усмотрение, угости, поделись, как считаешь нужным».
Он ответил: «Конечно, поделюсь, она ведь моя сестра». Хороший поступок, а я вот расстроилась! Да, расстроилась! Ревность к сестре, как это ни глупо. Жизнь С. была полна трагических событий, перемещений, потерь. Сестра была единственным родным постоянным человеком в его такой недолгой и непростой жизни, без нее он бы не стал таким, какой есть. А я - просто какая-то тетка, которую он ни разу даже не видел, звонит там откуда-то, говорит о чем-то своем, и ничего серьезного не обещает, что самое главное...
Я размышляла, что С. никуда не поедет за полстраны, не расстанется с сестрой, он очень к ней привязан. Я вспоминала, как сама была привязана к старшей сестре при том, что у меня были оба родителя. Что же говорить про С., ведь им с сестрой пришлось столько перенести вместе.
С другой стороны, думала я, раньше бы он не поехал, а сейчас уже подрос. Устроиться им в семью вдвоем будет теперь сложно, и почему он должен быть в заложниках этой ситуации? Сестре уже 16 лет и два года до выпуска, гостевой по выходным, а ему только 13 лет и еще 5 лет до выпуска, это так много. И рядом никого. Постоянные мысли об этом изматывали. Конечно, сестре будет, мягко говоря, обидно. И я чувствовала вину перед ней, хотя волонтеры успокаивали, что я сначала должна наладить контакт с одним ребенком. Но я ведь не хотела и не собиралась ничего с ней налаживать и выстраивать. Ну не могу. И имею на это право.
Сестра обрадовалась, что ей тоже будет подарок. Конечно, в итоге они у меня всё выспросили, что там лежит, и номер посылки, чтобы ее отслеживать через сайт, и поблагодарили после получения.
Далее случился новый виток развития отношений. Раньше С. просился в кино, бассейн и так далее, а однажды сказал: "Я РЕШИЛ. Ты приедешь, я расскажу тебе про свою жизнь, про своих родителей. Если нас отпустят поехать в К-ск, покажу свой дом, где я жил, свой детский сад, куда я ходил. Я там себя еще хорошо вел. Ну и вообще покажу, где я бывал. А потом мы зайдем ко мне домой".
Я его слушала с замиранием сердца и осознавала: «Это что-то совсем новое, я не готова!», потом только и смогла сказать: "К дому твоему еще можем подойти. А насчет того, чтобы зайти - как ты думаешь, нас там ждут?" "Не знаю", - сказал он горестно, вдруг задохнувшись. Как оказалось, он рассказывал не про родную семью, а опекунов, которые вернули его четыре года назад.
Это был неожиданный поворот событий. Нужно было теперь очень хорошо подумать, ехать с ним в К-ск или нет. Я не ожидала, что прошлое может оказаться настолько близко. Не нужны ему были все эти развлечения, он хотел увидеть близких когда-то людей. А если мы подойдем к дому, и он туда понесется, и неизвестно, кто там и в каком состоянии? А если он просто хорошо ориентируется в городе и сбежит от меня по дороге? Тут было о чем подумать.
Мне не верилось, что скоро я окажусь за тридевять земель от родного края. Чем больше я узнавала, тем больше хотелось по-тихому отползти в кусты и жить прежней спокойной жизнью. Не хотелось связываться с этой чужой болью, проблемами, впускать всё это в свою жизнь. Тратить свои моральные, финансовые, физические ресурсы. Быть постоянно за кого-то в ответе, переживать, где ребенок, что с ним. Как страшно брать ответственность за другого человека! И понимать, что это навсегда! Но куда теперь уползешь.
До поездки оставались считаные дни.

[IrinaElina]

Ох, ну и интрига!

[Knopk@]

Как же тяжело и страшно это читать. Целая Вселенная в душе каждого человека.

[Sunny April]

Глава восемнадцатая. Не мытьем, так катаньем.
За несколько дней до отлёта я обнаружила, что крайне истощена и плачу от бессилия каждый день. Я подумала, что хватит мне страдать. Успокаиваюсь. Никуда не тороплюсь. Живу своей жизнью. Когда созрею для приемного ребенка, тогда созрею. Никогда не созрею – значит, никогда. Надо всё решать с трезвой головой. И вообще я сейчас думаю только обо всем этом, и в моей жизни ничего больше нет. Я так не хочу, это неправильно. И я успокоилась.
Позвонила директору и сказала, что готова к поездке, заключения на гостевой у меня нет, а документы собраны по нашему списку. Ничего страшного, ответила она. Ты же в этот раз ни на что не претендуешь, увозить его домой. А вообще было бы здорово – нашего С.!
Ну вот, теперь и директор сватает мне сыночка, с отчаянием подумала я. Мы договорились ранее, что в субботу вечером я выезжаю из дома, в воскресенье вечером приезжаю в I-ск с ночёвкой. Отзваниваюсь вечером из I-ска по приезду директору, а в понедельник мы с ней в восемь утра встречаемся в местной опеке, и всё там пишем, что нужно. Даже если в воскресенье вечером у меня будет время, директор просила меня не приезжать в детский дом до тех пор, пока мы не напишем всё в опеке. Я обещала всё исполнять.
Выбрала и купила недорогой сенсорный телефон в подарок для С. Нужно было, чтобы он и послужил хоть сколько-нибудь, и при этом не привлек к себе излишнего внимания старшаков, иначе его бы отобрали или сломали. С. просил написать в ВК, какой телефон я ему купила, и прислать его фото.
Вскоре мы созвонились с С., и он печально сообщил мне, что телефон ему я купила так себе, оперативной памяти там мало, игры серьезные не поставишь. И разряжаться будет быстро. Дешевый, что ли, какой совсем? Всё это ему сказала сестра. Пришлось напомнить, что миллионов и сотен тысяч рублей у меня нет, а если бы и были, всё равно бы купила недорогой. Иначе телефон тут же окажется у кого-нибудь из старших, когда я уеду. Что телефон выбирался для определенных целей – для связи между нами, и в интернете посидеть тоже получится. А вообще баловать его я не собираюсь, все будет очень скромно, если мы куда и выберемся. Так что пусть заранее готовится ничего не выпрашивать.
Тогда же С. сообщил мне, что несколько их старших школьников отправляют на весенние каникулы в детский лагерь неподалёку, и его сестру тоже. Я порадовалась, так как не представляла, как бы я забирала при ней только его.
Но тут мне начали выкручивать руки. В ВК С. писал мне (и писал как-то слишком грамотно и не похоже на него), что сестра просит взять его новый телефон с собой в лагерь, и он спрашивал моего разрешения на это. Мне эта затея не понравилась, но всё же я ответила ему, что это будет его имущество, и он вправе сам им распоряжаться. Однако предупредила, что телефон в лагере могут украсть, а новый я покупать ему уже не буду.
Это была долгая эпопея. Не сразу, только через какое-то время я поняла, что сам С. давать свой телефон не хочет – ведь это был его первый личный телефон. Меня вводили в заблуждение сообщения в ВК от его имени с просьбами все-таки дать сестре телефон, и что в лагере хорошо организовано наблюдение за личными вещами. В этом чувствовался какой-то подвох.
Потом я стала спрашивать его о том же по телефону, и тут возникли нестыковки. С. много раз отправляли в лагерь, и он прекрасно знал, что воруют там легко и непринужденно, тем более что там было много детей из разных окрестных детских домов. Но сестра взяла его в такую жесткую осаду, и так умело им манипулировала несколько дней подряд, что он не знал, куда деваться.
В отчаянии он вызванивал меня по несколько раз в день, я перезванивала ему и успокаивала, как могла. Объясняла, что это его личное имущество, только его, и он имеет полное право не давать телефон никому, даже сестре, и при этом не быть виноватым.
Предлагала взять с сестры обязательство купить ему новый телефон, если с этим что-то случится. Возмещать ему она ничего не собиралась, конечно, ей было не на что. «Я не могу, не могу ей отказать», - плакал он мне в трубку, - «Она ходит за мной по пятам и просит его. А ты ведь мне новый не купишь. И я снова буду без телефона!»
Да, легко мне было давать ему советы, сидя в безопасности за тысячи километров. А ребенку, границы которого в течение почти всей его жизни ежедневно грубо нарушались, поэтому он и не знал про них, и тем более, что он имеет право их защищать – как он мог сейчас противостоять единственному родному человеку. Однако в сознании его что-то всё же менялось, и он уже не хотел сдаваться сестре так легко. Но поскольку пока не получалось, он попросил меня помочь ему.
Чувствуя его состояние, я ощутила сильное раздражение против его сестры. Ее тоже можно было понять, и я понимала. Конечно, ей хотелось приехать в лагерь, похвастаться перед остальными детьми новым телефоном, что это ее вещь. И почему вообще брату достаются какие-то плюшки, а она не при делах. В конце концов, она тоже была брошенным ребенком, и действовала лишь так, как ее научила жизнь.
Тем не менее, с этим нужно было кончать. Она добавилась ко мне в друзья в ВК, когда я отправляла им посылку, поэтому мне было куда ей написать. Я писала ей сообщение поздно вечером, а на следующий день у нее должен был быть день рождения. Лучше было бы отложить такое послание на день позже, но я не могла далее сдерживать свою злобу.
Стараясь быть корректной, я подробно описала, что изначально была против этой идеи - отдавать телефон в лагерь. Поначалу все же согласилась, но потом обдумала, посоветовалась с другими людьми "в теме", гостившими в лагерях (сама я в лагере не была никогда). И в итоге решила, что делать этого не стоит.
Понятно, что тебе хочется приехать в лагерь с телефоном (обращалась я к ней), показать остальным, что у тебя тоже он есть. Но и я его выбирала, покупала все-таки для другой цели, а не чтобы он в первую же неделю куда-то испарился.
Что нет никакой крайней необходимости брать его в лагерь, а вот риск вернуться без него точно есть. И проверять, пропадет - не пропадет, я не хочу. Тем более как я поняла, твоим требованиям этот телефон не соответствует. Зачем тогда ты его просишь?
Когда у тебя будут твои, лично тобой заработанные первые деньги, а также к ним расходы на жилье, еду, одежду, обувь, проезд в транспорте, моющие средства и много чего еще, будешь сама решать, какой телефон тебе покупать.
Как итог, подвела я, телефон в лагерь не едет. Если остались вопросы, обращайся напрямую ко мне. С. не трогай, это ничего не изменит. В конце я сухо поздравила ее с днём рождения.
Ответ не заставил себя ждать. Не утруждаясь более знаками препинания и пренебрегая орфографическими ошибками, сестра ответила, что на этот телефон ей пофигу, у нее скоро будет свой, и вообще они с братом уже всё решили. Спасибо за поздравление. И удалила меня из друзей.
Ну и ладно, подумала я. Этого ведь и было нужно. Но отделаться так легко не удавалось. Не в дверь, так в окно. Через С. сестра стала просить, чтобы ее тоже брали в кино, в бассейн, и для этого заезжали бы за ней в лагерь. А потом, естественно, отвозили бы обратно.
Такая назойливость раздражала меня всё больше. Осложнялось всё тем, что я не очень понимала – точно ли она это просит, сам С. хочет взять ее с собой из чувства вины из-за телефона, или ему просто страшно ехать со мной куда-то одному? Как бы то ни было, мне совсем не хотелось ее присутствия. Тем более она не была обделена, как брат, и каждые выходные была в гостях. Мне хотелось пообщаться лично с ним в спокойной обстановке без лишних глаз и манипуляций.
Для очистки совести я посмотрела, где находится этот лагерь. Да, вся эта история с забиранием сестры была бы возможна только на такси туда-обратно, а оно из-за расстояний выходило уже не в копеечку, а в рублик. Меня всё это откровенно злило.
И тут я поняла: даже если мы за ней приедем, кто мне в лагере ее отдаст? Ведь она тоже из детского дома, это нужно какое-то письменное разрешение, наверно, от опеки. Я решила этого не добиваться, разобраться бы с С. Поэтому с облегчением объяснила ему, что это не получится. Если он боится ехать со мной один – просто погуляем по деревне.
И вот, наконец, день отъезда настал.

[SmileMore]

На самом интересном месте...( По закону жанра)

[Sunny April]

Глава девятнадцатая. Дома рука и нога спят, а в дороге и головушка не дремлет.
Огромный чемодан на колесиках был собран, разобран, утрамбован, собран заново и ждал своего часа. Я позвонила С. перед его сном и проговорила, что через несколько часов буду выезжать в аэропорт, мне предстоит ночной перелет, утром я буду в N-ске, потом еще целый день нужно добираться до I-ска. Там я заночую, и только в понедельник утром мы с директором пойдем в опеку, всё напишем, и тогда я к нему доберусь. С. очень волновался.
Темнело. Я стояла у окна и смотрела с высоты восьмого этажа на огни большого города, пила чай и собиралась с мыслями. Где-то в аэропорту взлетают самолеты, и скоро один из них отнесет меня в тридесятое царство. Что меня там ждет? Там будет всё по-другому, не так, как я привыкла. Уже тогда у меня возникло ощущение какой-то сказочности, нереальности происходящего.
Координатор волонтеров несколько раз говорила мне, что всё, абсолютно всё будет не так, как я себе сейчас это представляю. Поэтому могу расслабиться и не думать об этом. Я была с ней согласна, но расслабиться не получалось.
Никто из родных не знал про всю эту мою историю, и они не знали про мою поездку. Знали подруги, и только один человек из ближайшего окружения знал все явки и пароли, и как, куда и кому сообщить, если со мной что-то случится. Вообще я планировала жить еще долго и счастливо, но нужно было подстраховаться.
Наконец я отправилась в аэропорт, села в самолет. Довольно много народу изъявило желание тоже отправиться в N-ск. Все были утомлены и быстро задремали. Я, несмотря на волнение, тоже подчинилась сонному царству, но ненадолго. Мы пролетали над тайгой, извилистыми реками, множеством маленьких круглых озер. Как всё это странно, думала я. Наконец мы приземлились, и разница во времени с моим родным поясом подтвердила, что я нахожусь где-то очень далеко от дома. Я никак не могла этого осознать.
Я получила багаж и отправилась ждать автобус. Холодный сибирский ветер моментально меня выстудил. Наконец я включила телефон, и практически тут же мне позвонил С. с чьего-то номера. «Я волнуюсь!» - сообщил он мне. «Можешь уже не волноваться, я приземлилась и еду в сам N-ск», - успокоила я его.
Мы ехали в автобусе, я искала различий с моим родным краем – всё же Сибирь, но ничего особенного не заметила. В самом городе я примерно понимала, где мы едем – навигатор в телефоне есть, но всё же уточнила у соседки, правильно ли, что выходить мне тогда-то? Она подтвердила и спросила, откуда я приехала. Я не стала скрываться и спросила, как она узнала. Говорите не по-нашему! Никакой разницы в речи сибиряков с собой я не чувствовала, но все они меня вычисляли моментально. Ничего себе, я стала понаехавшей! «Пусть вам у нас понравится!» - пожелала мне попутчица.
Я добралась до железнодорожного вокзала, сдала вещи в камеру хранения и отправилась в офис МТС, оформлять симку для С. Всё было спланировано заранее: адрес офиса, еще запасной адрес другого офиса на всякий случай, местный тариф. Всё шло по плану. Вернулась на вокзал, пообедала. Волнение нарастало по мере того, как я приближалась к цели. Но времени до утра понедельника было еще много.
Наконец я загрузилась в поезд, забралась на верхнюю полку в купе, предстояло четыре часа дороги. Как договаривались с А., хозяином квартиры, я позвонила ему при выезде и сказала, во сколько буду в I-ске. Он обещал встретить на машине и отвезти меня на квартиру.
Хотелось спать, но никак не спалось. Да я и боялась проспать и уехать куда-нибудь дальше, хоть и попросила проводницу разбудить меня. Одним глазом я смотрела «Любовь и голуби» в настенном телевизоре, другим – в настраиваемый телефон. Мы местами проезжали среди тайги, и связь была не везде. «Вот уж мне эта сказочка! Вот уж я сказочница!» - думалось мне.
Спускались сумерки, когда поезд подкатил к I-ску. Я выбралась на платформу, изрядно закутавшись, но заметила, что как-то потеплело. Больше из поезда практически никто не вышел. На платформе никого не было, и никто меня не встречал. «Может, хозяину пришлось где-то задержаться, скоро будет», - подумала я, набирая его номер. А. был недоступен. Попробовав дозвониться до него несколько раз, я слегка заволновалась.
Нет, конечно, я была не среди тайги, тут город, хоть и за три с половиной тысячи километров от моего дома, и рядом здесь есть гостиница, в крайнем случае, я пойду туда. Но меньше всего сейчас мне хотелось каких-то активных непредсказуемых действий.
Пришлось зайти в здание вокзала, чтобы не мерзнуть. Там никого не было, кроме кассира. Я снова попробовала дозвониться до А. – безрезультатно. Но не тут-то было. У меня был записан номер его брата П., который тоже сдавал эту квартиру. Я тут же позвонила П. и всё ему объяснила. П. был удивлен и пообещал всё узнать. Действительно, скоро он перезвонил и сказал, что А. пришлось срочно уехать из города, но сейчас ко мне пришлют их друга Н., он меня отвезет на квартиру.
Вскоре приехал здоровенный Н. на большом джипе, легко закинул мой чемоданище в багажник, и мы поехали. «Сибиряк!» - подумала я. Где-то рядом у вокзала стоял памятник паровозу, в темноте его было не видно, но я сказала, что знаю про него. «Какой еще паровоз?» - удивился Н. – «Сколько лет тут живу, никогда никакого паровоза не видел. А вы откуда приехали?» «Оттуда-то». Н. вытаращил глаза. «Оттуда? И что вас занесло в такую глушь? Вы тут по вечерам не гуляйте, у нас здесь девяностые!»
Мы быстро добрались до квартиры, несмотря на жуткие снежные ухабы во дворах, Н. всё мне показал и отдал ключи. «Деньги потом», - сказал он на прощанье. Квартира была самая обычная, две смежные комнаты, первый этаж, решетки на окнах, кухня, плита, холодильник. В большой комнате было две кровати и диван, в дальней – еще три кровати, и много чистого постельного белья, полотенец. Явно было рассчитано на большую компанию, которая снимала бы это жилье вскладчину. Но кому оно здесь может быть нужно?
В квартире было тепло, тихо, и хотелось наконец лечь, но расслабляться было рано. Нужно было идти в магазин, купить что-то на ужин, на завтрак, и на обед, одна ли я буду или с С. Запас еды должен быть всегда. Я опять вышла на улицу и пошла добывать динозавра. Заранее на карте посмотрела, где в городе продуктовые магазины, на них же мне указал Н. Закупилась, пришла, поужинала. Позвонила директору и сказала, что всё отлично, и завтра всё по плану. Она порадовалась и просила не опаздывать утром.
Я попробовала еще позвонить в детский дом и успокоить С., что у меня всё хорошо, но никак не могла дозвониться. Такое бывало – случались какие-то неполадки с городской связью или с их телефоном. Пришлось оставить эту затею.
Наконец можно было укладываться. Теперь, когда всё необходимое было сделано, я снова могла подумать обо всем. Мне не верилось, что я так далеко от дома, среди сибирских лесов, в одном часовом поясе с С., и между нами всего двадцать километров. И завтра я наконец увижу его! Как это всё будет? У меня было самое настоящее ощущение сказочности происходящего.
Мне было настолько страшно, что сон всё убегал от меня, и наконец он незаметно накрыл мою уставшую голову.

Рассказ от лица С.
Я очень боялся, что что-нибудь случится в дороге, и особенно того, что самолет может упасть и разбиться. Три ночи до приезда М. я почти не мог спать. Я ложился, закрывал глаза, и через несколько минут они сами открывались, я лежал и смотрел в потолок. Я просил у медиков помочь мне, но им было некогда. Они давали мне валерьянки, она мне не помогала.
Днем я ходил как зомби с красными глазами и ничего не соображал. Ребята смеялись надо мной, дразнили «зомби» и убегали от меня. Особенно мне было страшно в ту ночь, когда М. летела на самолете. Потом она прилетела, мне стало легче, а вечером опять стало страшно. Я стал просить воспитателей ехать на вокзал, встречать ее с поезда. «Она ведь девушка, ничего здесь не знает, выйдет с поезда и заблудится!» - говорил я им. Они смеялись: «Она здесь всё уже знает».
Завтра утром она должна была приехать ко мне, а я вечером опять никак не мог уснуть. Я встал и пошел бродить по этажам, с первого на второй, и обратно. Потом подошел к другу Л., разбудил его и сказал: «Давай играть в войнушку». Он ответил: «Ты время вообще видел? Два часа ночи!» Ночная пришла и стала кричать, зачем я разбудил Л. Проснулся один из старшаков и тоже стал орать, чтобы ему не мешали. Меня отправили спать, но я промаялся всю ночь, и только к утру уснул.