Путь мамы к сыну

[Luda-chudo]

Я своих гавриков в ноябре решилась забрать. И весь декабрь металась. Но РО мне поверила и дети теперь наши.
Называется «забронировала» детей. Забрала в январе.

[Sunny April]

Глава тридцать третья. Ты на кого батон крошишь.
Мы приехали первыми до начала приема и с волнением ждали в коридоре. Наконец мы зашли и присели в просторном кабинете, и я стала всё рассказывать. Дама, принимавшая нас, конечно, была не в восторге от предстоящего события. Подросток из другого региона на гостевой, да еще с перспективой оставить его тут насовсем! Тут что ли детей нет, в своем регионе?
Она строго на нас смотрела и строго с нами говорила. Как вы, две женщины, собираетесь справиться с таким взрослым парнем. И вот Вам, М. - когда им заниматься? Целый день на работе в областном городе! Это только утром и вечером Вы его чуть увидите, и остаются лишь выходные. А если с ним где-то по дороге, на улице что-то случится? За это отвечать лично Вам, так как Вы будете опекуном, вплоть до уголовной ответственности!
На маму собираетесь повесить подростка? Ей уже не пятьдесят лет! А если с ним будут проблемы, мы будем спрашивать лично с Вас, и никакая работа ваша не отговорка, что Вы целый день работаете. Мы Вам на это скажем: увольняйтесь тогда с вашей работы!
И у нас сейчас как раз такая же история. Женщина из нашего района тоже как-то нашла подростка такого же возраста, и кстати, из той же N-ской области, и несмотря на наши протесты, привезла его сюда. Тоже сначала через гостевой, потом оформила опеку. Год у них всё было замечательно, а потом он стал бунтовать, ни во что ее не ставить, огрызаться, не слушаться. И вот теперь она дождаться не может, когда мы его обратно в эту N-скую область отправим. А ведь это не быстро, это его надо в какой-то детский дом пристраивать, и кому-то из нас с ним туда ехать! Вот и Вы нам такую же историю хотите устроить?
Ему ведь будет и 15, и 16 лет. А если с мамой что-то случится? И как Вы будете с ним одна справляться? И Вы, такая еще молодая женщина, с амбициями в карьере (вот это была уже неправда), хотите сейчас им заняться? И ведь потом вы его нам приведете, чтобы мы его забрали, и еще нас будете обвинять, что мы вас обо всем этом не предупреждали!
Я сидела и думала о земляке С., которого привезла сюда моя землячка. За год он у нее отогрелся и вступил в подростковый возраст. Во всяком случае, ничего особо ужасного в рассказе о его поведении я не услышала, если только от меня чего-то не скрывали.
Так я и сказала даме вслух: «Отогрелся за год и стал подростком, обычное подростковое поведение. Жаль, что она этого не поняла». Дама с удивлением на меня посмотрела и повернулась к моей маме, ожидая от нее более разумной реакции. Мама, в принципе довольно боевая женщина, в опеке сидела почему-то присмиревшая, и молчала на протяжении всего разговора.
Но тут она сказала: «Вас-то мы точно обвинять не будем. Ладно, теперь уж что будет. Слишком далеко всё зашло, чтобы отказываться. Слишком далеко». Дама с удивлением нас разглядывала и спросила: как вы вообще его нашли? Я рассказала ей всю историю, про свою поездку, про угрозу увольнения директора, мой разговор в Министерстве. Дама подумала, взяла у нас все документы и сказала, что вскоре, согласно срокам, придут к нам смотреть квартиру.
Вышли мы в подавленном состоянии. Но очередной этап был пройден. Я сломя голову понеслась на работу, и мне еще позвонил С. Он знал, что мы должны были пойти в опеку, и хотел знать, как всё прошло. Он, как обычно, волновался и только и дышал предстоящим событием. Я его успокоила, что мы всё успешно подали, остается ждать. На этом пришлось проститься, потому что говорить с ним было некогда. С. расстроился, но делать было нечего.
Ну как его не взять, думала я. И почему обязательно с ним должны быть проблемы? Не у всех же они бывают. Но как я, действительно, буду совмещать и ребенка, и такую свою работу?...
Из нашей опеки мне позвонили чуть ли не на следующий день и сказали, что идут смотреть квартиру. И заодно проговорили, что заключение напишут без указания ФИО конкретного ребенка, а просто, что есть возможность взять одного ребенка такого-то возраста и с такой-то группой здоровья. Или как мне нужно? Я просила сделать всё так, как полагается по закону. На том и порешили – без ФИО. Единственно, меня попросили узнать, как точно называется детский дом. Я и поверить не могла, что наконец-то всё складывается так легко и просто. Не тут-то было.
Я написала этот вопрос соц.педагогу, и тут посыпались мне горячие приветы. Правда, к тому времени мы с ней все-таки договорились, что свидетельство ШПР мне не нужно, чтобы забрать С. на гостевой. Соц.педагог написала мне название детского дома, а также то, что в заключении должны быть указаны конкретные ФИО ребенка, это требование их местной опеки. Я была удивлена и ответила, почему мне не сказали этого раньше? Ведь я с начала апреля говорила ей о своих планах и спрашивала, что и в каком виде им от меня нужно, теперь – середина мая, и они только проснулись. Однако же я позвонила и написала на электронную почту нашей опеке с просьбой внести изменения в заключение.
Но и это было еще не всё. Соц.педагог позвонила мне и сказала, что она была в опеке (напомню, я говорила ей про свои планы в начале апреля, и в середине мая она пошла в опеку!) и узнала, что им от меня нужно. Записывай: 1). Направление от федерального регионального оператора. 2). Обратные билеты на вас двоих с С. в N-ск.
Я пыталась взывать к здравому смыслу. Какое ещё направление от федерального регионального оператора? Во-первых, я беру сейчас С. на гостевой, мне это направление не дадут. Во-вторых, федеральный и региональный операторы – это разные инстанции. Кого из них опека имеет в виду? Федерального И регионального? Федерального ИЛИ регионального? Или в их понимании это одно и то же? Н. не могла мне ничего объяснить, кроме того, что их опека так просит. Ну зайди к федеральному оператору, говорила она мне, как будто он находился у меня в соседнем подъезде.
А зачем им наши обратные билеты? Я же не знаю, когда точно мы поедем обратно! Вдруг он через неделю к сестре захочет, или мы сами через две недели поймём, что караул, не справляемся. А если всё будет хорошо, и я начну собирать документы на опеку, заранее невозможно знать точные сроки. Вон сколько меня с одной медициной промурыжили!
Тут выяснилось, что этот список дала та самая дама, которая оказала мне тогда не столь приятный приём. И теперь она будет вести наше дело. Н. начинала терять терпение и сказала, что она передала мне всё, как нужно. Если что непонятно, то тогда чтобы я связывалась с их опекой сама. «Ну что ты, эту даму не знаешь? Ты сама ее видела. И она мне ещё вдогонку таким голосом сказала: и передай ей, пусть обязательно привезет обратные билеты!» И билеты эти нужны были как гарантия, что я привезу С. обратно и не буду ссылаться, будто у меня нет денег на обратную дорогу.
В растерянности я позвонила директору и рассказала ей обо всем, что с меня их опека требует какую-то ерунду, про что в законе нигде не сказано. Она только руками разводила и говорила: ну вот что с ней делать. Она страхуется, чтобы всё было правильно.
Я поняла, что ждать помощи в делах по документам от персонала детского дома не придется. Они и сами в этом не сильны, и хватило им тогда встряски в марте. Я всё это затеяла, мне и разбираться.
На всякий случай я посмотрела запись к федеральному оператору. Была середина мая, а запись была возможна на начало ноября. Также я посмотрела стоимость билетов в N-ск в августе и испытала небольшое потрясение. Стоимость одного билета на самолет в один конец в эконом классе была двадцать тысяч рублей. Двадцать тысяч. За эти деньги можно было бы слетать куда-нибудь в Европу и обратно. Может, в N-ске открылась золотая лихорадка, или там есть престижные курорты, а я и не знаю? Стоимость билетов на поезд тоже не была демократичной.
Я позвонила в нашу опеку и стала с ними советоваться. Хоть они и не были в восторге от предстоящей затеи, по документам делали всё, как следовало по закону. Они подтвердили, что требовать с меня всё это не имеют права, но и помочь мне, поговорить с той опекой отказались. Было ясно одно, что дама из опеки встала на защиту безопасности С. и пытается меня конкретно нагнуть.
Я закрыла глаза и вспомнила ее саму, ее лицо, глаза, голос. Вспомнила ее крик и свою беззащитность в свой первый приезд. Потом представила, как я собираю всё, что ей нужно, и приезжаю снова. И тут обязательно окажется, что чего-то не хватает, я что-то не так поняла, и ребенка мне не отдают. И опять ее торжествующий крик.
Я открыла глаза. Нет, так мне было не нужно. Мне нужно было, чтобы я приехала, подписала все заранее подготовленные документы без всяких сюрпризов и унижений, забрала С. и поехала с ним обратно.
И тут я опять испытала бешенство. Да что это такое?! Почему мне постоянно кто-то мешает? Она меня запомнила тварью дрожащей, а я теперь право имела. Я теперь была не залетной неизвестной тетенькой, зашедшей с улицы просить милости. Я оформляла официальный гостевой с перспективой опеки, и на моей стороне был закон.
Нет, зря она становилась на моем пути теперь. Не в моих правилах было вести войны, но тут я издала боевой клич и начала брать противника в окружение по всем правилам бюрократического противостояния.

[NataliaSiberia]

Я в своей опеке тоже столкнулась с перестраховкой сотрудника. Как я понимаю, прикрывают свою пятую точку. Видимо, случись чего, их по ней пинает вышестоящее начальство. Отсюда и все эти "Принесите еще то-то и то- то" и еще и еще кучу разных бумажек, которыми они потом будут прикрываться перед своим начальством.....

[realwoman]

Очень последняя фраза понравилась)))

[Svetlana*s]

Будешь прикрывать точку, когда за пристройство премия 100тр...

[realwoman]

Будешь прикрывать точку, когда за пристройство премия 100тр...

За что премия?

[Svetlana*s]

А Вы не знали? За пристройство ребенка в семью работники опеки получают премию. К своей очень небольшой зарплате.
Поэтому сейчас налажен бизнес (уже пишут вовсю об этом): идет зондирование "приличных" семей, травля якобы соседей. Ребенка (лучше одного) изымают, направляют в ДД или приют, потом "находят" семью и за "хэппи энд" получают премию.
Многие говорят, что опека озверела в отношении "простых смертных", а неблагополучными семьями проще не заниматься...
Доходит дело до того, что действительно нуждающиеся семьи боятся обращаться в инстанции, чтобы детей не изъяли и родительских прав не лишили.

[Уолт Ковальски]

А Вы не знали? За пристройство ребенка в семью работники опеки получают премию. К своей очень небольшой зарплате.
Поэтому сейчас налажен бизнес (уже пишут вовсю об этом): идет зондирование "приличных" семей, травля якобы соседей. Ребенка (лучше одного) изымают, направляют в ДД или приют, потом "находят" семью и за "хэппи энд" получают премию.
Многие говорят, что опека озверела в отношении "простых смертных", а неблагополучными семьями проще не заниматься...
Доходит дело до того, что действительно нуждающиеся семьи боятся обращаться в инстанции, чтобы детей не изъяли и родительских прав не лишили.

Чооо?

[Мама фигуристов]

А Вы не знали? За пристройство ребенка в семью работники опеки получают премию. К своей очень небольшой зарплате.
Поэтому сейчас налажен бизнес (уже пишут вовсю об этом): идет зондирование "приличных" семей, травля якобы соседей. Ребенка (лучше одного) изымают, направляют в ДД или приют, потом "находят" семью и за "хэппи энд" получают премию.
Многие говорят, что опека озверела в отношении "простых смертных", а неблагополучными семьями проще не заниматься...
Доходит дело до того, что действительно нуждающиеся семьи боятся обращаться в инстанции, чтобы детей не изъяли и родительских прав не лишили.

Какая бредятина

[Зеленая миля]

Да уж) Тогда опека должна разбиваться в лепешку, помогая пристроить детей в семью, а что-то этим и не пахнет.