Скрытый текст: Режим прекращает финансировать своих оппонентов 17.12.2019
Почему государство финансировало правозащитные организации, которые по определению являются его оппонентами? Почему оно прекратило их финансировать? Почему перестало нуждаться в этом "бантике", по выражению Льва Пономарева, почему больше не хочет "украшать" им свою политику? Как выживать этим движениям, если других спонсоров, кроме того же государства, в России им фактически не найти? В разговоре участвуют: Лев Пономарев (движение "За права человека"), Светлана Астраханцева ("Московская Хельсинкская группа"), Сергей Давидис ("Мемориал").
Елена Рыковцева: "Мы существуем как украшение для государства, и государство не хочет больше себя украшать". Эти слова сказал Лев Пономарев, который сегодня с нами в студии. Герой недели, можно сказать, это имя красной нитью проходило во время встречи правозащитников с Владимиром Путиным, тот до того был готов к этому, что раньше всех начинал эту тему, потом говорил: я не помню, кто это такой. Притом, что уже второй раз рассказывал всю вашу историю по справке. Очень любопытно, что вы у этого человека сидите все-таки гвоздем в голове, хотя он в этом признаваться не хочет.
Лев Пономарев: Любопытно, к чему это приведет.
Елена Рыковцева: Привело это к тому, что государство прижимает, мягко сказать, вашу организацию, пытается ее ликвидировать, они прекратили финансировать и давать государственные гранты не только вам, но и Московской Хельсинской группе, которая сегодня вынуждена была обратиться к своим сторонникам: друзья, у нас уже нет президентских грантов, больше некому нас финансировать, помогайте нам. Почему они вообще давали деньги? Я уже знаю вашу фразу про украшения, вы их украшали – это была имиджевая история. Зачем вы им были нужны, зачем им вас было нужно поддерживать материально?
Лев Пономарев: Все-таки есть некая инерция в общественном развитии. У нас Путин пришел не в результате государственного переворота, а он пришел постепенно в рамках квазидемократических процедур, он же на выборах пришел. Поэтому эта инерция сопровождала и существование правозащитных организаций. В 90-е годы не только правозащитники, но даже наука в значительной степени финансировалась за счет зарубежных денег. Фонд Сороса помогал правозащитникам, он помогал Академии наук, спас очень многие направления в науке. Именно в 90-е годы окрепли и встали на ноги большинство правозащитных организаций в стране. При нормальном развитии событий, если бы демократически мы дальше развивались, то тогда должны были бы появиться фонды, независимые от государства. Как на Западе происходит: есть фонды, которые финансируют неправительственные организации. У нас, когда появились деньги, было бы нормально, если бы бизнес российский учредил некоторый фонд, финансирующий правозащитников. Это начинал делать Ходорковский. Я с ним встречался буквально за две недели перед его посадкой. Он раньше начинал финансировать "Мемориал", не знаю, помогал ли он Хельсинкской группе. Потом сказал, что с нами с последней организацией встречается, мы немножко политизированы, но, тем не менее, напишите проект, я буду вас финансировать. После этого, как известно, Ходорковский сел, а больше никакой бизнес правозащитников не захотел поддерживать, не рисковал. Путин, его сознание в советское время возникло, формировалось, он совершенно точно знает, что если кто-то получает деньги из-за границы, особенно с Запада, то это враг, значит, эти люди работают на иностранное государство. Поэтому началось давление. Продолжалось финансирование из-за границы, появился закон об "иностранных агентах". Причем не случайно, а именно после взрыва гражданской активности в 2012 году, это ответ на гражданскую активность был. Движение "За права человека" тоже было "иностранным агентом".
Елена Рыковцева: К нам присоединилась Светлана Астраханцева, Московская Хельсинкская группа, автор сегодняшнего обращения к своим сторонникам, что, ребята, такая у нас ситуация.
Лев Пономарев: Давление все увеличивалось и увеличивалось. Ты враг, значит с тобой надо расправиться, тем более "иностранный агент". Сейчас началась снова гражданская активность, как мы видим, люди выходят на улицу, чего-то хотят, началась новая волна. Тем более впереди так называемый транзит власти, надо погасить окончательно правозащитников. Видимо, такое решение принято. Мы видим, что буквально в этом направлении идут. Моя организация оказалась одной из первых, где стали пробовать новые технологии. Я вышел из "иностранных агентов" в 2013 году. Я написал Путину письмо.
Елена Рыковцева: Вы написали Путину письмо, что раз уже вы меня назначаете "иностранным агентом", то создавайте специализированный фонд, потому что у нас проблемы возникнут ровно от того, что мы агенты.
Лев Пономарев: Теряется лицо государства перед вашими партнерами на Западе.
Елена Рыковцева: Он создал фонд и велел Элле Памфиловой вас финансировать. Она финансировала долго и вроде бы даже много.
Лев Пономарев: Сначала мы получали финансирование, но потом нас стали выдавливать православные, всякие байкеры, те люди, которые поддерживают власть.
Елена Рыковцева: В 2013 году они еще считали, что имиджево им нужно поддерживать. С чем вы связываете ту поддержку государства, которая существовала, даже когда вас назначали "иностранными агентами", вы эти гранты все-таки получали? Зачем вы были им нужны?
Светлана Астраханцева: Я думаю, это была попытка сохранения лица как перед международным сообществом и перед своими гражданами, перед крупным бизнесом, который все-таки понимает, что правовое государство – это какая-то гарантия бизнеса. Общественные деятели, которые могут как-то оценивать и давать реакцию публичную на события, которые происходят в стране. Но поскольку постепенно поле это зачищается, независимо мыслящих и людей, и организаций независимых, то постепенно количество критиков сокращается. Мне кажется, государство позволяет себе немножко больше творить безобразий. Меньше критики – больше тишины.
Елена Рыковцева: Лев, вы говорите: "Правозащитник – это человек, который защищает права человека, которые нарушило государство, поэтому он оппонент государства по определению". То есть государство финансирует ту деятельность, которая направлена на защиту от этого же государства.
Лев Пономарев: Конечно, это нелепая история. Я 8 лет получал гранты президентские, они мне не ставили условия, но они где-то в голове имели некоторую красную черту, в зависимости от обстановки в стране красная черта сдвигалась немножко. И вот она сдвинулась так, что в прошлом году движению "За права человека" пришел отказ.
Елена Рыковцева: Я предлагаю послушать справку, чтобы представлять, о каких суммах речь идет, что это за суммы, что за гранты, как назывались проекты, под которые вы их получали.
Елена Рыковцева: С нами на связи Сергей Давидис из "Мемориала". Они сегодня в судах, у них бесконечные штрафы ровно за то, что они в чем-то не соблюдают с точки зрения государства закон об "иностранных агентах". Ваша организация получает вместо грантов отказы, вы подаете, вам отказывают. С чем вы это связываете?
Сергей Давидис: Я не могу сказать за большой "Мемориал", который занимается исторической памятью, казалось бы, наоборот, для государства было бы полезно, по крайней мере, изобразить уважение к поддержанию исторической памяти, просвещению в этом направлении, учитывая, что он в своей публичной политике декларирует приверженность, уважение к памяти жертв репрессий и так далее. Что касается правозащитного центра, который я представляю, мне кажется, для того, чтобы изобразить некое взаимодействие с гражданским обществом, правозащитой, достаточно некоторым оказывать такую помощь. "Мемориал" не реализует широких проектов, у нас довольно узкопроектная деятельность по программам, которые занимаются конкретными вещами. Если это мониторинг прав человека на Северном Кавказе, то власть не хочет на это давать деньги. Или поддержка политзаключенных, программа, которой я руковожу, я лично писал заявку на президентский грант один раз, скорее, конечно, ради доказательства того, что ничего не дадут. Потому что я прекрасно понимаю, что власть не заинтересована, она не воспринимает нашу деятельность, как исправление своих ошибок, как дополнение своей деятельности, которая должна была бы вестись через защиту прав человека. Она воспринимает это как деятельность враждебную, поэтому не хочет, естественно, это финансировать. Понимая, как она устроена, что у нее в голове, какая модель мира у нашей власти, мы не сильно рассчитываем.
окончание далее
right or wrong - my country (право оно или нет — это мое отечество) (с) английская элита
Моя работа связана с соц.медиа, я во всех русских группах тусуюсь, вижу, какие настроения там процветают и какие люди эмигрируют из России. Oxуgen
Просто так не сажают (с) ever
Да у меня то нет иллюзий никаких на его счёт. не пойму почему к Гитлеру не приравнивают? кофе и пицца
В общем, можно было расстреливать через одну , чтоьы генофонд не портили. КУМА
Елена Рыковцева: Я хочу задать вам простой вопрос: что могут правозащитники из того, чем не занимается государство?
Светлана Астраханцева: Давайте начнем исторически, когда создавалась Московская Хельсинкская группа, она создавалась именно для того, чтобы напоминать своим властям, тогда Советского Союза, о том, что есть подписанные Хельсинкские соглашения, где есть пакет, содержащий нормы прав человека, государство взяло на себя обязательства соблюдать и защищать права человека. В принципе я вижу одну из миссий правозащитных организаций, которую действительно не выполняет государство, потому что государство само за собой не следит, все-таки следить за его действиями должно общество, в частности, правозащитные организации следят именно за выполнением международных обязательств, взятых на себя государством в области прав человека, и за соблюдением прав своих граждан, за уважением их достоинства и за правовые рамки.
Елена Рыковцева: Зачем государству самому за собой следить, собственно говоря?
Светлана Астраханцева: Эту миссию исторически как раз несут российские правозащитные организации.
Елена Рыковцева: Лев, что вы делаете из того, чем категорически не занимается государство? В каких ситуациях идут только к вам?
Лев Пономарев: Часто очень правозащитники – это последняя надежда у людей. Если вы проведете опрос общественного мнения на улицах Москвы, спросите: вы доверяете правоохранителям, полиции? Вам больше 50% скажут – не доверяем. Вы доверяете судам? Опять-таки больше 50% скажут – не доверяем. У нас в стране возникла такая ситуация, что государство направлено против человека, у нас реально строится тоталитарное государство. Поэтому правозащитник как последняя надежда осталась у граждан. Я не могу сказать, что мы безумно эффективны, но все равно. Они идут в прокуратуру, допустим, жаловаться на правоохранителей, оказывается бессмысленно, все вместе работает. Они идут в суды жаловаться на полицию или на прокуратуру, опять все вместе. Они идут к нам, потому что мы независимы, мы можем настойчиво требовать от прокуратуры, чтобы они профессионально, грамотно выступили в интересах гражданина. Мы единственный отряд, который независим. Есть еще пресса независимая, но их тоже очень мало. В этом смысле независимая пресса и правозащитники – это единственный отряд, на который граждане могут надеяться.
Елена Рыковцева: Пресса с тех пор, как перешла на совершенно рыночные механизмы, на все эти клики, судьба маленького человека, которому некуда обратиться, у которого денег просто нет заплатить хорошему адвокату, она перестала быть рыночным товаром, кликов на это не соберет он своей статьей. Это отошло далеко на периферию прессы. Поэтому правозащитник это все, что остается у этого человека.
Лев Пономарев: Я хотел бы защитить и Радио Свобода, "Новую газету".
Елена Рыковцева: Ну, я же о ситуации в целом. Давайте покажем эту замечательную сцену на президентском совете.
Елена Рыковцева: Владимир Путин дважды говорил о вашей персоне. На выступлении Николая Сванидзе, который еще раз поднял вопрос о вас, была остановлена видеозапись, но это сохранилось в расшифровке на кремлевском сайте.
Дальше я буду читать по расшифровке, что он о вас сказал.
Николай Сванидзе говорит следующее:
– Владимир Владимирович, извините, уже говорили сегодня о Льве Александровиче Пономареве. Я вынужден вернуться, потому что вы сказали о том, что он с японцами вел переговоры, у Вас несопоставимо более широкая информационная база. Я воспринимаю Льва Александровича как одного из старейших правозащитников в нашей стране. Ликвидировано его движение за права человека. Еще раз вернусь к этой теме.
Ликвидация – крайняя мера, которая следует при грубом нарушении законодательства в ходе деятельности общественного объединения. Критерии такого нарушения сформулированы Пленумом Верховного Суда. Соответствующие обвинения не предъявлялись, но организация ликвидирована.
Московская Хельсинкская группа впервые не получила грант и ведет свою работу на средства от продажи коллекций гжели, принадлежавшей Людмиле Михайловне Алексеевой. Людмила Михайловна завещала продать свою гжель, по-видимому, будучи человеком умным и опытным, предвидя такую ситуацию.
Все это в совокупности, к сожалению, воспринимается не иначе, как форма репрессий, планомерное удушение российского независимого правозащитного движения. Потому что все это в отдельности можно было как-то интерпретировать по-другому, но вместе воспринимается очень негативно.
Послушайте, что отвечает ему снова Владимир Путин:
– …Теперь по поводу господина Пономарёва. Вы знаете, я уже об этом сказал, хочу повторить ещё раз, он и президентские гранты получал, его организация существует на площадях, выделенных Москвой бесплатно, коммунальные услуги не платит, за электричество не платит. Значит, это прямая поддержка его деятельности. И пусть бы занимался правоохранительной деятельностью.
Зачем ему встречаться с японскими дипломатами и обещать посреднические услуги в деле передачи Японии островов Курильской гряды? Это что такое? Это правозащитная деятельность, что ли? Или поддерживать во все лопатки правительство Соединённых Штатов в их позиции по Крыму. У него есть своя позиция по Крыму – замечательно. Что поддерживать другие правительства? Вот о чём речь.
Тем не менее это никакое не решение. Я, честно говоря, даже и забыть-то забыл уже. Мы говорили в прошлом году, я же даже не сразу вспомнил, кто это – Пономарёв. Это когда сейчас вы начали говорить, я потихонечку начал вспоминать.
Он получил, насколько мне известно, орден за заслуги польского правительства. Может быть, у него есть какие-то заслуги и перед российским народом? Наверное, есть. Но из того, что я перечислил, переговоры по Курильским островам и прочее, нельзя отнести к заслугам перед русским народом, хотя, наверно, в чём-то эти заслуги и есть. Я, тем не менее, обещаю, посмотрю, чтобы не было никакого произвола в отношении организации. Это я обязательно посмотрю".
Меня это поразило: человек два раза в разных вариациях читает одну и ту же справку...
по ссылке много видео
right or wrong - my country (право оно или нет — это мое отечество) (с) английская элита
Моя работа связана с соц.медиа, я во всех русских группах тусуюсь, вижу, какие настроения там процветают и какие люди эмигрируют из России. Oxуgen
Просто так не сажают (с) ever
Да у меня то нет иллюзий никаких на его счёт. не пойму почему к Гитлеру не приравнивают? кофе и пицца
В общем, можно было расстреливать через одну , чтоьы генофонд не портили. КУМА
"Сибирь.Реалии" – медиапроект Русской службы Радио Свобода, открытый осенью 2017 года.
Министерство юстиции России внесло корпорацию РСЕ/РС и некоторые ее проекты в свой реестр зарубежных средств массовой информации, объявленных "иностранными агентами".
Радио Свободная Европа/Радио Свобода – некоммерческая медиакорпорация, распространяющая информацию на различных платформах (интернет, радио, телевидение, видео) для аудитории в 22 странах Восточной и Юго-Восточной Европы, Кавказа, Центральной и Южной Азии на 26 языках. Корпорация в качестве частного грантополучателя финансируется за счет средств, предоставляемых Конгрессом США через попечителя американского зарубежного вещания, Агентство США по глобальным медиа (USAGM), ранее - Совет управляющих по вопросам вещания (BBG). Американским официальным, правительственным и партийным лицам, включая руководителя USAGM, запрещено вмешиваться в вопросы редакционной политики.
right or wrong - my country (право оно или нет — это мое отечество) (с) английская элита
Моя работа связана с соц.медиа, я во всех русских группах тусуюсь, вижу, какие настроения там процветают и какие люди эмигрируют из России. Oxуgen
Просто так не сажают (с) ever
Да у меня то нет иллюзий никаких на его счёт. не пойму почему к Гитлеру не приравнивают? кофе и пицца
В общем, можно было расстреливать через одну , чтоьы генофонд не портили. КУМА
Большевики после прихода к власти сменили в марте 1918 г. название своей партии с социал–демократической (РСДРП (б) на коммунистическую (РКП (б). Экономическая политика первых лет их правления, формировавшаяся в условиях гражданской войны, получила в дальнейшем название “военный коммунизм”, она предусматривала ликвидацию товарно–денежных отношений в России. Это неизбежно приводило к уничтожению основных стимулов к труду, которые сложились в стране к 1917 г. Для приведения в действие экономики была привлечена сила государственной машины. Законодательно вводится обязательное привлечение всех граждан к труду — первый раздел “Кодекса законов о труде”, принятого ВЦИК в декабре 1918 г., так и назывался: “О трудовой повинности”'.1 Развивая эту идею, ВЦИК и СНК 3 февраля 1920 г. принимают постановление о порядке проведения “всеобщей трудовой повинности”2 и создают разветвленную систему губернских, городских и уездных комитетов по всеобщей трудовой повинности во главе с Главным комитетом3.
В период гражданской войны для привлечения к труду уклоняющихся от него граждан в соответствии с постановлением Президиума ВЦИК “О лагерях принудительных работ” от 11 апреля 1919 г., подписанным М. И. Калининым4, в Советской России были организованы такие лагеря. Летом 1919 г. по распоряжению В. И. Ленина вначале при железных дорогах, а затем в тылу Южного фронта создаются “концентрационные лагеря”5. В Орле, как и во всех губернских городах РСФСР, для этой цели при отделе управления губисполкома 28 мая 1919 г. был создан подотдел принудительных ра&от. заведующим его назначили В. Я. Захарова, а задачи подотделу поставили следующие: “Управление лагерями военнопленных, регистрация... на принудительные работы”6. В начале 1921 г. В. Я. Захаров сам оказался под следствием, а заведующим подотделом принудительных работ с 8 февраля был назначен 36–летний Н. И. Сапрыкин — коммунист с июня 1917 г., имевший низшее образование и, как записано в документах губисполкома, “в должностях с 1917 г.”7.
Для выполнения решения ВЦИК необходимо было развернуть сеть лагерей. Им предстояло находиться в подчинении советских органов, но создавались они органами ВЧК. Последующее финансирование лагерей производилось наркоматом внутренних дел8. “Концентрационный лагерь принудительных работ № 1 при Орловском Совете рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов”9 был организован губЧК 26 декабря 1919 г.10 в трех корпусах пересыльной части бывшей каторжной тюрьмы по улице Казарменской (ныне — ул. Красноармейская) и начал функционировать 16 февраля 1920 г. Для заключенных распахнулись двери 20 общих и 12 одиночных камер. Комендантом лагеря стал 25–летний А. М. Фридман.
Был в Орле и лагерь № 211. В нем содержались 400 военнопленных поляков. Располагался лагерь на углу Кромской и Посадской улиц в двухэтажном здании бывшего дворянского института, а также в помещении казарм военнопленных империалистической войны. Комендантом лагеря № 2 был В. Е. Помятихин12. В мае 1921 г., после того как последний эшелон с военнопленными поляками был отправлен на родину, этот лагерь ликвидируется13.
Лагеря принудительных работ были созданы также еще в трех городах Орловщины. В Ельце, который входил в то время в состав Орловской губернии, лагерь был открыт в октябре 1920г. Комендантом его стал 36–летний коммунист с низшим образованием А. X. Бровкин. В ноябре 1920 г. лагерь был открыт во Мценске, причем Мценский УИК очень охотно откликнулся на предложение губисполкома о его создании. И вскоре в Мценский лагерь, возглавляемый комендантом Чернышевым, было доставлено 2000 военнопленных–врангелевцев14. А вот Ливенский и Малоархангельский УИКи категорически отказались от создания подобных лагерей в этих уездах15. Однако в Ливнах лагерь позднее был все–таки создан и 14 октября 1921 г. начал действовать.
Лагеря принудительных работ выполняли одновременно несколько функций: кроме принуждения к труду уклоняющихся граждан лагерь становится и обычной тюрьмой, и местом фильтрации подозрительных для властей. В соответствии с постановлением Президиума ВЦИК, которое предусматривало заключение в лагеря “по постановлению отделов управления, ЧК, ревтрибуналов, нарсудов и других советских органов”16, в Орловский лагерь № 1 попадали обвиненные и осужденные как за конкретные преступления — тунеядство, дезертирство, преступления по должности, спекуляцию, уголовные преступления, так и в контрреволюционной деятельности, а кроме того, просто за принадлежность к определенной социальной группе, в частности к бывшим полицейским чиновникам; не имевшие российского гражданства — иностранцы; абсолютно невинные граждане — заложники от русской буржуазии; подлежащие фильтрации перебежчики и военнопленные. Сроки заключения устанавливались разными методами. Контрреволюционеры лишались свободы до конца гражданской войны, заложники содержались бессрочно — до возникновения необходимости в них, для военнопленных срок заключения также не был определен, остальные заключенные делились на две группы: в первой сроки были менее 5 лет, во второй — свыше 5 лет. Правда, здесь имело место нарушение “Инструкции Президиума ВЦИК о лагерях принудительных работ” от 12 мая 1919 г., которая запрещала помещать в такие лагеря осужденных на заключение до конца гражданской войны17.
В орловских лагерях содержались все группы заключенных, предусмотренные законами Советской России, кроме бывших полицейских чиновников. В архивных документах упоминается о 52 военных дезертирах, 10 дезертирах с трудового фронта, 10 спекулянтах, 15 уголовниках, 81 контрреволюционере, 6 иностранцах (кроме поляков в лагерях содержались 2 латыша, литовец, финн и грузин); 5 перебежчиках, 6 заложниках; среди военнопленных находились поляки — офицеры и рядовые, белые офицеры — деникинцы и рядовые, 70 петлюровцев и махновцев. По профессиональной принадлежности заключенные принадлежали преимущественно к специалистам высшей или низшей квалификации — из 659 содержащихся в августе 1921 г. в концентрационном лагере принудительного труда № 1 280 были интеллигентами, а 286 — чернорабочими.
Политические заключенные составляли значительную долю контингента лагерей. К 1 октября 1920 г. 342 политзаключенных заполняют три общие камеры в Орловском лагере принудительных работ № 1 (всего в лагере содержалось в то время 844 заключенных), а в августе 1921 г. здесь содержалось 63 политзаключенных18. Численности политзаключенных Елецкого лагеря не удалось установить из–за физического разрушения документов19.
К 1 июля 1920 г. в Орловском лагере № 1 содержалось 694 человека, а всего за прошедшие четыре с половиной месяца существования через лагерь прошло 32583 человека. (В городе в то время проживало около 80000 человек). 1828 заключенных привлекались к работе в учреждениях, на предприятиях и в советских хуторах20.
Различные учреждения присылали заявки на рабочую силу. В 1921 г. количество советских учреждений, затребовавших заключенных Орловского лагеря № 1, колебалось с 50 в марте до 70 в августе21. В Ельце заключенные лагеря работали в то время в 50 учреждениях. Характер работ был разнообразен, например, губфинотдел исполкома зимой 1921 г. постоянно заказывал группу заключенных для пилки дров22. Губернская автосекция ежедневно заказывала несколько десятков грузчиков23.
Часть заключенных работала в учреждениях в качестве служащих. В частности, заключенный Трошин в январе 1921 г. проводил опись имущества пожарного подотдела губернского коммунального отдела24. Да и в подотделе принудительных работ, руководившем лагерями, постоянно работало несколько заключенных, одним из них был бухгалтер подотдела А. Шейман25.
Заключенным доверялись ответственные участки работ — например, Мишчишин заведовал отопительной системой Центральной изоляционной тюрьмы26. Служили заключенные и в ревтрибунале, и в губЧК, карательном отделе отдела юстиции, отделе управления губисполкома, политпросвете и т. п. Они занимали должности и в военных организациях — Калмыков был начальником агрономического отдела экономической комиссии по снабжению Красной Армии27, а Прохорович исполнял обязанности технического руководителя по строевой и хозяйственной части кадрового территориального пехотного полка Орловского полкового округа милиционно–территориальных войск28.
После работы на этих ответственных должностях заключенные каждый день возвращались на свои лагерные нары. В исключительных случаях по просьбе учреждения и с разрешения коменданта лагеря заключенный мог задержаться на работе. Например, командир пехотного полка Горшков 17 января 1921 г. письменно просил коменданта лагеря отпускать Прохоровича в полк не до 17, а до 22 часов для выполнения работы в полном объеме29.
Работали заключенные и в системе народного образования. Вторая советская школа 2–й ступени использовала двух заключенных для разборки книг школьной библиотеки и технической подготовки кабинетов к занятиям30. В губернском отделе народного образования постоянно работали 11 человек31. Заключенный Орловского лагеря № 1 профессор И. Г. Платон преподавал на агрономическом отделении Орловского университета и в мае 1921 г. составлял смету зоотехнической лаборатории32. В университете преподает и филолог А. М. Имшенецкая, заключенная того же лагеря. Заключенный И. С. Констади стал предметом борьбы между университетом и губЧК, которая хотела направить Ивана Сергеевича на работу в политшколу ВЧК в Москву33. Но победа осталась за Орловским университетом, и И. С. Констади возглавляет зоологический музей университета34.
продолжение далее
right or wrong - my country (право оно или нет — это мое отечество) (с) английская элита
Моя работа связана с соц.медиа, я во всех русских группах тусуюсь, вижу, какие настроения там процветают и какие люди эмигрируют из России. Oxуgen
Просто так не сажают (с) ever
Да у меня то нет иллюзий никаких на его счёт. не пойму почему к Гитлеру не приравнивают? кофе и пицца
В общем, можно было расстреливать через одну , чтоьы генофонд не портили. КУМА
Учреждения в условиях дефицита квалифицированной рабочей силы были заинтересованы в труде заключенных и стремились создать им сносные условия существования. Рабоче–крестьянская инспекция обеспечила своего сотрудника заключенного А. Переверзева зимней одеждой. Правда, после окончания работ заведующая РК.И С. Головина потребовала вернуть валенки35. Часто учреждения предлагали руководству лагерей перевести своих служащих–заключенных из лагеря на частную квартиру. А. М. Имшенецкая в декабре 1921 г. решением Распредкомиссии была переведена на принудительные работы без содержания под стражей36. Заключенные использовались не только для выполнения служебных обязанностей — отдел юстиции запиской просил коменданта лагеря № 1 В. Е. Помятихина “отпустить сотрудника карательного отдела из заключенных лагеря № 1 Дмитрия Адольфовича (фамилия неразборчиво) 16 января с ночевкой на дому, т. к. он очень необходим ввиду устраивающегося служащими отдела юстиции вечера”37. Некоторые злоупотребляли протекцией учреждений, и тогда руководство лагерей применяло наказания. 21 января 1921 г. комендант лагеря № 1 распорядился: “За частые неявки с работ П. Лайзана оставить на 2 недели в лагере”38. В виде наказания заключенных могли использовать исключительно на тяжелых физических работах.
Не всем разрешалось работать вне лагеря — по распоряжению губЧК бывшие офицеры должны были постоянно находиться в лагерях, и только по особому разрешению руководства чрезвычайной комиссии их можно было отпускать в советские учреждения39. Некоторым такое разрешение давалось. В частности, бывший офицер деникинской армии И. С. Констади работал в Орловском университете40.
К сентябрю 1920 г. комендант Орловского лагеря № 1 А. М. Фридман был арестован41, и 18 октября 1920 г. комендантом лагеря назначается Л. А. Штейн — 20–летний молодой человек со средним образованием, за полгода до этого принятый в члены РКП (б)42. Позднее бывший комендант Фридман был освобожден из заключения и назначен начальником лагеря №2, а В. Е. Помятихин переведен комендантом первого лагеря.
Условия жизни в Орловском лагере № 1 были тяжелые: заключенные спали на деревянных сплошных нарах без постельного белья и матрасов43, одежду стирать было негде — прачечные отсутствовали, холодные туалеты — яма, прикрытая забором — находились во дворе. Установленный распорядком рацион питания никогда не выполнялся, а с февраля 1921 г. еще более ухудшился — заключенному доставались 1 фунт хлеба и котелок супа в день. Причем суп представлял из себя воду с картошкой, лишь через день в него добавляли мясо — сбой. На каждого заключенного получалось по 1 фунту им же заготовленного осенью картофеля, 72 золотника (310 г) низкосортного мяса и 3 золотника (13 г) соли в день44. Недостаточное питание содействовало распространению болезней, ослабляло заключенных. В лагере № 2 была зафиксирована смерть заключенного от истощения45.
В Елецком лагере условия содержания заключенных были значительно лучше — в камерах были не нары, а топчаны, имелась не только баня, но и собственная хлебопекарня46.
С обмундированием для заключенных также были проблемы. Например, зимой 1921 г. в Елецком лагере 80 заключенных не выводились на работы из–за того, что им не в чем было выйти на улицу47.
В Орловском лагере № 1 была больница, рассчитанная на 15% состава заключенных — 45 человек, которой заведовал доктор Марченко. Остальной персонал больницы был укомплектован из заключенных–медиков. Больница оказалась недостаточной для условий лагеря. В марте 1921 г. из 556 заключенных (537 мужчин и 19 женщин)48 сыпным и возвратным тифом болело более 200 человек (около 40% )49. Кроме этих эпидемических болезней у заключенных были дизентерия, цинга, туберкулез, гинекологические заболевания. Кроме того, в лагере содержалось двое душевнобольных50. Соответственно высока была и смертность больных — к октябрю 1920 г. в лагере умерли 27 заключенных51. В остальных лагерях Орловщины больниц не было вообще и заключенных лечили приходящие врачи.
Заключенные в лагере находились в ведении надзирателей. Подъем был в 6 часов утра, к 8.00 заключенных разводили на работы, в час дня был обед, в 18.00 — ужин, а в 21 час — отбой52. Разрешались свидания с родственниками, правда, все го по 30 минут и в присутствии надзирателя53. Для предотвращения побегов была предусмотрена круговая порука54. Эта мера в Орловском лагере принудительных работ № 1 применялась достаточно часто. Обычно подписка о круговой поруке бралась при групповом выходе на работы55, но встречались и поручительства, дававшиеся сокамерниками для того, чтобы заключенный мог быть отпущен на ночь из лагеря56.
В соответствии с “Инструкцией Президиума ВЦИК о лагерях принудительного труда” в Орловском лагере № 1 имелись основы самоуправления заключенных — лагерный староста. Во второй половине 1921 г. им на общем собрании был избран заключенный Пирогов, а решение собрания утвердил комендант лагеря. Староста наблюдал за соблюдением порядка, обеспечивал сохранность имущества заключенных, помогал распределять довольствие, содействовал работе санитарной дружины57. У него находилась и жалобная книга лагеря, в которую заключенные могли записывать свои претензии. По камерам назначались дежурные, а также существовала контрольно–хозяйственная комиссия, которая присутствовала при получении продуктов у каптенармуса, закладке их в котел и при раздаче пищи58.
Условия содержания предусматривали по два караульных на каждых 15 заключенных59. Однако постоянные выходы на работы, значительная неопределенность режима содержания (например, 17 марта 1921 г. подотдел принудительных работ предписал “коменданту лагеря № 2 ежедневно отпускать 10% пленных поляков на прогулку по городу”60; в виде поощрения разрешались походы на базар и к знакомым — в сопровождении надзирателей61) — эти условия позволили за первые 10 месяцев существования Орловского лагеря № 1 бежать из него 76 заключенным62.
Решать воспитательные задачи в лагерной системе были призваны распределительные комиссии. Они создавались постановлением СНК. от 18 июня 1919 г., подписанным В.И.Лениным, при карательных отделах губисполкомов и отделах юстиции. В них должны были войти “заведующие карательными отделами, их помощники, заведующие местами заключения, педагоги, психиатры и другие приглашаемые карательным отделом, сведущие и интересующиеся пенитенциарными вопросами лица”63. Неопределенность воспитательных задач отражалась и в неопределенности состава распредкомиссий. На практике эти комиссии занимались вопросами досрочного освобождения заключенных и перемещения их из одного места заключения в другое. Воспитательную роль должны были играть и продовольственные передачи с воли. По “Инструкции о лагерях принудительного труда” они подлежали обязательной передаче в “общий котел”64.
Имелась в Орловском лагере № 1 и своя библиотека. В августе 1921 г. в ней находилось 3500 книг, частью пожертвованных самими заключенными, частью переданных различными учреждениями65. Кроме того, сюда регулярно доставлялись центральные и местные газеты. При библиотеке действовали библиотечная секция и секция выразительного чтения. К 1921 г. были созданы также секция изящных искусств, хор, русский и украинский драматические кружки, школа ликвидации безграмотности, техническая, сельскохозяйственная и спортивная секции66. Пока сложно сказать, насколько активно действовали эти объединения, но они регулярно упоминались в отчетах подотдела принудительных работ.
Значительная часть заключенных — к октябрю 1920 г. 708 человек — была освобождена по разным основаниям. За А. В. Гордиенко, например, ходатайствовал управляющий делами особого отдела ВЧК. Г. Г. Ягода — будущий нарком внутренних дел. Правда, его телеграмма начальнику Орловского лагеря № 1 опоздала — к тому времени заключенный уже умер67. В конце 1921 г. объявляется амнистия по случаю 4–летия революции, и на этом основании Орловская распределительная комиссия губернского отдела юстиции постановляет 13 и 14 февраля 1922г. освободить 167 военнопленных “белых” армий68. Кроме того, с наступлением периода нэпа берется курс на “разгрузку” лагерей, для чего заключенные переводятся из них на частные квартиры69. Ко второй половине 1921 г. на Орловщине остается два лагеря из четырех ранее существовавших — Орловский лагерь № 1 и Елецкий70.
С окончанием гражданской войны и переходом к новой экономической политике ликвидируется политическая основа для существования лагерей принудительного труда, и сеть лагерей преобразуется для выполнения новых задач. Теперь целью провозглашается искупление вины принудительным трудом71. Поскольку эти задачи решаются пенитенциарной системой, то существование лагерей в их первоначальном виде становится ненужным, и в 1923 г. на Орловщине действуют лишь Центральная тюрьма и Орловский исправительный дом72.
окончание далее
right or wrong - my country (право оно или нет — это мое отечество) (с) английская элита
Моя работа связана с соц.медиа, я во всех русских группах тусуюсь, вижу, какие настроения там процветают и какие люди эмигрируют из России. Oxуgen
Просто так не сажают (с) ever
Да у меня то нет иллюзий никаких на его счёт. не пойму почему к Гитлеру не приравнивают? кофе и пицца
В общем, можно было расстреливать через одну , чтоьы генофонд не портили. КУМА
Сообщение от василевск
Цитировать
Ваши права в разделе
Закладки