точно, надо медали за Мужество отменить и героев России перестать давать, сами же пошли за большие деньги, и, вот, непонятно еще, зачем военные мемориалы вообще нужны, пайков что ли мало было?
Я не знаю за что и кому Путин даёт звание Героя России. Наверное, есть за что.
точно, надо медали за Мужество отменить и героев России перестать давать, сами же пошли за большие деньги, и, вот, непонятно еще, зачем военные мемориалы вообще нужны, пайков что ли мало было?
Жизнь дороже медалек и званий, которыми Путин откупился.
Тема какая то странная, если честно.
Никто из тут сидящих ничего точно не знает. И никогда не узнает.
Понятно, что погибшие - специалисты высочайшего уровня, и выполняли они те задачи,от которых зависит безопасность страны и наша с вами.
Перетирать новости из интенета по этому поводу- дурь дурацкая. Журналисты правды не узнают, ибо гостайна. Как бы они не выпендривались ссылкой на некие источники в Минобороны и в части.
"Болтун находка для шпиона"
Эти люди приучены молчать.
Можно только сказать: покойтесь с миром, мужики. И сил вашим родным. Спасибо вам за нас.
Звания Героев России удостоены четверо моряков, погибших при пожаре на глубоководном аппарате в Баренцевом море. Указ подписал президент России Владимир Путин. Кроме того, десять офицеров получили Ордена Мужества. Ранее министр обороны Сергей Шойгу заявил, что государство обеспечит семьи погибших подводников.
Тема какая то странная, если честно.
Никто из тут сидящих ничего точно не знает. И никогда не узнает.
Понятно, что погибшие - специалисты высочайшего уровня, и выполняли они те задачи,от которых зависит безопасность страны и наша с вами.
Перетирать новости из интенета по этому поводу- дурь дурацкая. Журналисты правды не узнают, ибо гостайна. Как бы они не выпендривались ссылкой на некие источники в Минобороны и в части.
"Болтун находка для шпиона"
Эти люди приучены молчать.
Можно только сказать: покойтесь с миром, мужики. И сил вашим родным. Спасибо вам за нас.
А. Венедиктов
― Совершенно очевидно, что сегодня вот хоронили 14 человек, понятно, что это чрезвычайно секретное подразделение. Это подразделение, которое занималось контрдиверсионной и диверсионной работой на морском дне. Известно, что информационные кабели проложены по дну мирового океана. И задача подобных групп, которые существовали уже в Советском Союзе, чтобы было понятно, естественно, в других странах, в частности в США существуют, они и в Китае существуют. Это в случае военного конфликта нарушить информационное сообщение. А в случае отсутствия военного конфликта – перехватывать информацию. Собственно, понятно, что это ультрасекретное подразделение с ультрасекретной техникой. Несмотря на то, что эта техника, которую нам показывали или которую мы видели, она разрабатывалась при Горбачеве еще 1988 год, по-моему. Но все равно такая техника живет долго, надо только апгрейдить ее. И, судя по всему, проводились испытания. Судя по гражданскому специалисту, который там был в этот момент на этом аппарате спускаемом. Поэтому знаете, ничего необычного в этой работе нет. Это военные люди, которые занимаются военным противостоянием. Даже в мирное время против стран вероятного противника.
Не удивлюсь, если подобные аппараты существуют не только на Северном море. Но и на Дальнем Востоке в первую очередь, насколько я понимаю и знаю, которые занимаются той же самой работой. Еще раз повторю, что подобные группы существуют, подобные отряды, unite – как говорят французы. Отряды, отделы существуют в ВМФ всех ведущих держав, в том числе ядерных. Во Франции они есть. Их можно называть диверсантами, контрдиверсантами, и то и другое будет неполным. Поэтому очень большая доля секретности, именно поэтому на Серафимовском кладбище, где сейчас хоронят 14 погибших офицеров, собственно, атмосфера секретности. Ровно потому что туда приходят прощаться люди, чьи лица, в общем, необязательно показывать.
С. Бунтман
― Не надо светить.
А. Венедиктов
― Да. Но это такая работа. Она существует. Она реально существует. Конечно, параллельно с этим надо понимать, что комиссия по причинам возгорания, история с возгораниями довольно странная. Мы знаем, что большая часть трагедий технических происходит от либо халтуры в производстве, либо ненадлежащим уходом. Я имею в виду, прежде всего, там, где военная техника. Потому что существуют протоколы, которые надо исполнять. И уж военным точно. И да, это первое, пожар на подводном судне, тем не менее, по всем протоколам, с которыми вы можете ознакомиться, они не закрытые, приборы индивидуального дыхания, назовем так – должны быть всегда под рукой, даже во время отдыха. Во время сна. Вот под рукой – физически под рукой. Что происходило там за эти минуты или полминуты, когда загорелся, начало разносить продукты горения ядовитые. Кстати, что за продукты горения, тоже это как в самолете в Суперджете. Я напомню, что сейчас уже не помню, публиковалось или нет, но мы знаем, что, по-моему, говорил я, что в основном люди в самолете в Суперджете погибли от продуктов горения, а не от того, что они сгорели. От того, что они отравились. Несколько минут. А маски не выскочили. То есть что, где, как – вот эта штука должна военными следователями, кстати, их очень мало, у которых есть допуск к этому аппарату. И они приехали из Москвы, местных следователей в Североморске не допустили до исследования аппарата поднятого.
Надо понять, что там вызывало такое ядовитое горение, что произошло с масками индивидуальными для дыхания, которые дают несколько секунд для того чтобы подключиться к стационарным разъемам, где можно дышать, которые вделаны. Объясняю просто. Это, конечно, зона ответственности – там. Была ли халтура, было ли исполнено все, что надо. Поэтому меня совершенно, Сереж, не волнуют и удивляют дискуссии про секретности. Это некое непонимание, а иногда и лицемерие, понятно, почему секретности. Противостояние. У государства есть свои гостайны. Тут я солидарен с Дмитрием Муратовым, который про это говорил. Но даже внутри этой секретности есть вопросы для будущих военных.
История же с подлодкой «Курск», неизбежно нас возвращает эта трагедия к подлодке «Курск». Кстати, во вторник есть решение Европейского суда по правам человека по подлодке «Курск» по жалобе «Новой газеты». О запрете на информацию, связанную с госсекретами. Европейский суд по правам человека, 8 лет ждали, между прочим, разбора. Признал, что тот повышенный уровень секретности, который был – он не соответствует (после гибели) общественному запросу. Мы это разместим. Это решение. Оно есть в «Новой газете». Но история заключается в том, что вопрос не про тайны, а вопрос, чтобы это не повторилось. И в истории с «Курском» мы же видели расследование, которое проводили военные следователи. Именно секретность или вернее отсутствие секретности или секретность привела к тому, что стало понятно, что просто руководство Северного ВМФ просто вовремя не поставило в известность, скажем, компетентные органы, спасательные, верховного. И что в принципе можно было спасти. Можно было спасти. В этом история.
Здесь, видимо, спасти было нельзя. По времени. Там по времени. А здесь по времени нельзя. Но надо понять – а почему. А что разве подобные аппараты на предмет возгорания аккумуляторных батарей не испытываются. Не проверяются. Не отыгрываются, когда ты лежишь на дне. Здесь они лежали на дне, как я понимаю, не очень глубоко. И подъем занимал около 10 минут. Но, собственно, этот аппарат может опускаться на глубину 6 километров. Тогда вообще бы никого не спасли. Поэтому это вопрос, необязательно нам озвучивать ответы, там секретные материалы, из которых делаются аккумуляторные батареи. Но надо признать военным, что этот вопрос существует. Он существует. И семьи должны в первую очередь знать. Семьи будущих подводников.
С. Бунтман
― Как раз Виктор в чате говорит: «Почему со времен «Курска» не прибавилось специальных глубоководных спасательных средств».
А. Венедиктов
― Да прибавилось. Только спасать огромную подводную лодку и спасать этот аппарат, на котором 25 человек экипажа. Просто разные… И аппарат не надо было спасать. Там нужно было понять, что случилось с экипажем, могли ли они выжить. А если не могли, почему это так устроено. Что у них было несколько секунд. Это же не взрыв. Это пожар. Еще раз: это не взрыв. Это пожар. Пожар и люди погибли, еще раз я вам повторяю – от ядовитых продуктов горения. Услышьте меня. Уже неважно, это подводная лодка или ваша квартира.
Мне на самом деле в данном случае важнее ответ на вопрос: как случилось так, что а) эти офицеры не успели, высококвалифицированные не успели надеть средства индивидуальной защиты. И как случилось так, что скажем честно, ядовитые продукты горения распространились в течение нескольких секунд на это всё. И насколько они были ядовитые. Вот же о чем речь.
Мне почему-то кажется, что будущие подводники точно будут в курсе почему и что произошло. Мало того, думаю, что семьи тоже будут в курсе. А вот нам зачем все это знать?
Сообщение от первоцвет
Цитировать
Ваши права в разделе
Закладки