"Сочинизмы скорпиошки - 2" или "снова собираю друзей"

[Скорпя Ёжкина]

Сложно все стихи прокомментировать, но это прямо особенное. Спасибо!

и стариииинное))

[Скорпя Ёжкина]

мансардный рай –
без кресел и кроватей,
скрип половиц, и звезды в потолке…
и я,
в линялом и воздушном платье,
танцую вальс,
позируя тебе…

небрежными мазками
кисти лижут
шершавую поверхность на холсте.
и дышим в унисон с тобой
все ближе,
накрыв мольберт простынкою страстей.

мансардный рай –
наш первый миг причастья –
и «три семерки» -
слаще, чем кагор.
матрас продрогший –
мой свидетель счастья,
да в первый раз – до кашля – беломор…

под сводом звёзд,
глазеющих бесстыдно,
танцую вальс, в мурашках
от любви.
и лишь темнеющему небу видно
как ты целуешь
волосы мои…

...а в памяти –
годами не смываем,
наш месяц,
что любовью – через край!
во снах цветных мы только улетаем
в далекий, маленький
мансардный рай…

[Скорпя Ёжкина]

поцелуев мост

ночь молоком одевает брусчатку,
мостик горбатый - стал нам - алтарь,
только пятном выделяет нещадно-
нас – на виду у прохожих – фонарь…

вместо фаты – покрывало тумана,
окна неспящие - вместо гостей .
пальчики грею в дырявых карманах,
молча прижавшись к шинели твоей…

шепчешь «люблю!», в волосах зарываясь –
счастье дрожащее тысячей струй…
и, захлебнувшись в любви, вырываясь,
одновременно ловлю поцелуй…

стрелки бегут, но расстаться – нет мочи!
мама прости! – в первый раз влюблена!
И, без колец, обвенчали нас ночью
мостик, фонарь, да слепая луна.

***
краешек солнца купается в Мойке,
дворник с метлой заступает в наряд,
и улыбается парню с девчонкой,
что поцелуем накрывшись, стоят…

[Скорпя Ёжкина]

А любовь подойдет в мягких тапочках,
Когда спишь ты не сняв покрывал,
И когда в ожиданья лампочках
Перегрелся и лопнул накал.

А любовь одеялом укутает,
Заслонит от ночных сквозняков,
От макушки до пяток опутает
Нитью нежности. Эта любовь

До утра будет гладить ладошками
Вен прожилки усталых висков,
И уляжется рядом, «ложками»,
Теплых рук не ослабив оков.

А как солнце разбросит, монистами,
своих зайчиков средь одеял,
Ты любовь сожмешь свою истово:

как же долго я этого ждал...

[Скорпя Ёжкина]

на сердце – проклюнулись трещины-
я заклеиваю -
тeплым вИски
/слабость брошенной женщины/
излеченье -
совсем уже близко…

пленка любви -
клочьями,
монтажа - беспощадны
ножницы…
слёзы я пью полуночные,
заедая лимоном
с кожицей…

где вдвоем –
кадры искромсаны.
ты из памяти – вынут
- с корнем!
сигареты лезут с вопросами:
«Навсегда?»
отвечаю - «бесспорно…»

февралем твой след
запорошило
хоть и рвусь - догонять
не стану!
Это сила женщины брошенной –
на живую
заштопывать раны…

[Скорпя Ёжкина]

Пинг-понг.
Шарик кромсает воздух.
Щелк-щелк-
чечетка по крышке стола.
Ничью объявлять,
смиряясь с разлукой, поздно.
И все не кончается
наша смешная игра.

Пинг-понг.
глаз не поднять друг на друга.
Скок-скок -
упреки слетают с губ.
Натянута сетка
стеной между нами упруго,
пародией делая
нашу в любовь игру.

Пинг-понг.
Никто уступать не в силах.
Мнимая гордость,
или мечта на ре-старт?
Но затянулся в вечности
наш поединок –
и мы, на своих, обессилев,
играем местах.

Пинг-понг.
Время не стало арбитром.
Ладони вспотели,
и рвется ракетка из рук.
И шариком метким
былая любовь добита.
Пинг-понг.
Сетка.

Кончаем игру.

[Скорпя Ёжкина]

Снова метелями вьюжит февраль,
прядёт из снежинок ажурную пряжу,
невечна она и непрочна. Едва ль
соткать нам заплаты суметь на нашу
Любовь,
обессиленную декабрем,
с прорехами рваными ссор и скандалов,
размытую грязным противным дождем
взаимных измен. Что же с ней стало?!

С тобой поддержать мы пытаемся снова
эту любовь, что смертельно больна,
так в хосписе клизмы ставят больному
Зная, что завтра ему умирать.

Она же – не дышит, не надо бальзама.
Поверь, мертвецам макияж ни к чему.
Не штопай суровыми нитками раны -
не кровоточат уже.
Почему?!

За что мы ее хладнокровно убили,
по ниточке дергая день за днём,
не замечая, как всю распустили,
годами сотканное - вдвоем.

Снова метелями вьюжит февраль.
Любовь, не чокаясь,
мы - помянем.
Как мы с тобою убийцами стали?
Без слёз.
Без слов.
Немного жаль…

[Скорпя Ёжкина]

заклеены веки усталости скотчем,
тихонько колышется пульс…
один на один мы сражаемся с ночью,
опять проиграла я.
пусть…
Опять я не слышу
которой субботой
в дверях дребезжанье ключей.
и позвонки покрываются потом
невыносимых ночей…
Опять
то ли заговор, то ли молитву,
шепчу я в глазницы окон…
когда лишь ковер будет солнцем залитый -
в бесцветный я падаю сон…

Пусть!.. я не сдамся!
хоть вою по-волчьи
который по счету уж дождь…
я расстреляю все- к дьяволу!- ночи,
когда, наконец, ты придешь..

[Скорпя Ёжкина]

А ты не говори, что виновата я,
Влетающая по утрам в окно,
То ночь теперь опутала, проклятая,
Да города неспящего неон.

не говори, что руки стали стылыми,
а зелень глаз теряет изумруд,
что вкус твоей любви давно забыла я,
играя в эту ведьмину игру…

не говори, что в доме пахнет жалостью,
распутством и разлукой по углам,
не обвиняй, прошу, меня, пожалуйста –
я без тебя – и часу б не смогла…

но в первый раз, твоей изменой битая,
когда «Прости!» нашептывал у ног,
в чужие окна, я, слезами мытая,
летела – ты же удержать не смог…

не смог – а утром, повседневным голосом
сказал: «Пришла? А я тебя так ждал…»
и золотые, спутанные волосы,
расчесывая, молча целовал…

[Скорпя Ёжкина]

могилы брАтские есть - в почестях –
печаль, вплетенная в венках,
где благодарность рядом топчется,
и скорбь слезами на глазах.

есть бугорки - скупыми цифрами –
и имена, и год, и пол,
таблички вкопаны по-быстрому-
могил безвестных частокол…

и данью моды проникающей
/ гуманный двадцать первый век!/
животных крошечные кладбища -
великодушен человек!

а вы скажИте, где запрятаны -
/до чьих мне прокричать ушей?/
ни в чем не ставши виноватыми,
мир нерожденных малышей?

в каком, скажите, измерении-
нашли забвенье, не прожив
ни дня, ни часа, ни мгновенья?
полумладенцы – миражи?

где это кладбище вселенское –
земных – им не хватило б мест?
оно накрыто занавесками
стыда несбывшихся невест,

оно за липкою испариной –
что по утрам – который год,
в ночах, случайно нам подаренных:
авось – /как в омут/ - пронесёт?

оно в скандалах и пощечинах –
«не допущу, чтоб в подолЕ!»
в подушках, из-за слёз намоченных
в который раз кошмарном сне…

…у стен обшарпанных подъездов –
где впятером, зажав, - одну!
оно с зевком «отца семейства»:
«второго я не потяну!»

оно – ошметками – в подносах,
в металле - лязгом об эмаль-
оно в свечах, что слишком поздно
к иконкам ставятся. Едва ль

когда останется услышанным
«кто виноват?» – немой вопрос,
убийцей может стать родившая,
а с неродившей – что за спрос?.

и час за часом кто-то мается,
крик от себя гоня взашей,
а где-то рядом умножается
Мир…… нерожденных малышей